ИРЕНА. Целыми днями мы будем лежать на корме между канатами, и когда летучие рыбы начнут падать на палубу, капитан, сидящий за маленьким столиком напротив нас, будет играть одну за другой бесконечные партии в лексикон, обильно приправляя ругательствами каждый проигрыш.
ПРОХОЖИЙ. С наступлением ночи чернокожие музыканты забарабанят по своим высушенным тыквам и задуют в свои медные трубы, и это будет продолжаться до тех пор, пока на горизонте не забрезжит рассвет, вытягивая из сумерек докрасна раскаленный шар.
ИРЕНА. Мы будем заплывать в страны, о которых раньше могли только мечтать, осматривать города необъятнее Парижа, проспекты, расцветающие пальмами пышнее крестного хода в Вербное Воскресенье, такси из серебра и метро из чистого золота.
ПРОХОЖИЙ. На улицах львицы будут пить из кропильниц, наполненных молоком[*], а на праздничных площадях змеи будут увиваться вокруг зеркальных колонн.
ИРЕНА. Мы будем одни среди веселой пестрой толпы, оглашающей воздух громкими криками и звуками губных гармоник.
ПРОХОЖИЙ. С утра наши тела погрузятся в озеро счастья и к опускающемуся вечеру законсервируются, нетленно.
ИРЕНА. Мы будем рассказывать друг другу о детстве, из которого неминуемо всплывут далекие сны и грезы.
ПРОХОЖИЙ. Любой предмет будет незаметно казаться нам уже знакомым, любой жест — промахом, любое слово — оговоркой.
ИРЕНА. Наше будущее раскрошится у нас в руках, и мы останемся неизмеримо молодыми... молодыми... молодыми.
ПРОХОЖИЙ. Больше не будет ни летних вечеров, ни зимних утр, и наши заходы солнца будут неправдоподобно наступать в полдень.
ИРЕНА. Мы сохраним счастливые обрывки нашего прошлого и вновь будем переживать их: настойчиво, нескончаемо, навечно.
ПРОХОЖИЙ. Ты будешь моей крылатой сандалией, моим ковром-самолетом, моим волшебным словом.
ИРЕНА. Ты будешь моей высокой стеной без афиш, моей набережной туманов[*], моим путешествием без возврата...
ПРОХОЖИЙ. Мы будем существовать вместе.
ИРЕНА. Мы существуем вместе.
ПРОХОЖИЙ (заключает ее в объятия). Я люблю тебя.
ИРЕНА. Я люблю тебя.
Раздается пронзительный вой сирены.
НИЩАЯ. Ага, лавочка закрывается.
ЖОАШЕН (просыпается). Что такое?
НИЩАЯ. Выметаемся.
ЖОАШЕН. Выметаемся?
НИЩАЯ. Последний поезд, бестолочь.
Она уходит. Снова вой сирены. Ирена и Прохожий смотрят друг другу в глаза. Они не двигаются. Жоашен встает, берет чемодан и отходит вправо. Зовет.
ЖОАШЕН. Ирена!
Тон очень естественный, ровный, без повелительных интонаций, как будто говорится что-то само собой разумеющееся.
Ирена не двигается с места.
ЖОАШЕН. Ирена!
Ирена не двигается. Вой сирены.
ЖОАШЕН. Ирена! Ты слышишь? Последний поезд.
Она вздрагивает.
ИРЕНА. Что?
ЖОАШЕН. Говорю тебе, это последний поезд.
ИРЕНА. Ах! (Прохожему.) Сударь... (Отстраняется.) Сударь... Извините меня... но вы понимаете... (Отдаляется от него.) ...последний поезд.
Подходит к Жоашену. Они уходят вместе. Прохожий отходит в сторону.
ИРЕНА (оборачивается и виновато разводит руками). ...последний поезд...
ПРОХОЖИЙ (с не меньшим сожалением тоже разводит руками). ...Что я могу поделать? ...Я просто проходил мимо.
Они выходят со сцены в разные стороны.
ЗАНАВЕС
Тот же переход в метро.
На заднем плане у стены стоит нищий с протянутой рукой. Прохожая дает ему монету в один франк.
НИЩИЙ (раздраженно). Одна монета! И что, по-вашему, мне с ней делать? (Возмущенно.) Нет, ну скажите на милость, что мне делать с одной монетой!
ПРОХОЖАЯ (робко). Экономить.
НИЩИЙ. Хоть плачь от подобных софизмов!
ПРОХОЖАЯ. Извините меня, я просто проходила мимо.
Она выходит, но вернется снова. Это все та же прохожая — она просто сменила наряд. В этот раз на ней будет, допустим, какая-нибудь шляпка.
Появляются мужчина и женщина. Мужчина несет большой чемодан.
САБИНА. Ты не можешь идти чуть быстрее?
ЭТЬЕН (ставит чемодан). Что ты хочешь, чертовски тяжелый чемодан.
САБИНА (презрительно). Тяжелый? Легче пуха!
ЭТЬЕН. Хотел бы я на тебя посмотреть.
САБИНА. Как это, на меня посмотреть? Нести бремя — это ваша, мужская, обязанность.
ЭТЬЕН. Готов ее тебе уступить.
САБИНА (иронично). А тебя никто и не спрашивает. Ничего не поделаешь.
