Сидя в кухне и слушая, как плачет девушка, жалуясь родителям на пренебрежительное отношение жениха, я размышляла о том, как вычислить координаты Вадима Строгова. Хотя никакой он, конечно, не Вадим Строгов. Но мне не так уж важно, кто он там на самом деле, важно его остановить. Он уже понял, что столь тщательно продуманное дело у него не выгорит, и, ликвидировав Голубева, начнет заботиться о спасении собственной шкуры. А вычислить его местонахождение мне было крайне сложно. Если только…
– Всеволод Евгеньевич! – высунувшись в проем, позвала я.
Бобров снял руку с плеча дочери и прошел в кухню.
– Что такое? – хмуро спросил он.
– А вы знаете, где живет Вадим? – спросила я.
– Точно нет, но… Камилла-то знает, наверное.
– И все-таки вы недостаточно интересуетесь жизнью дочери, – усмехнулась я, глядя на Боброва в упор.
– Нет, но Камилла уже взрослая девушка, вполне благоразумная, к тому же постоянно под нашим с Ларисой контролем! Вадим познакомился с нами, все чин по чину, парень он достойный, занимается своим делом… Что же мне, паспорт с пропиской у него требовать? – принялся оправдываться Бобров. – Да и так ли уж это важно? Я вообще не понимаю – зачем вам это надо?
– Просто хочу с ним поговорить, – сказала я, не посвящая покуда Боброва во все детали.
– Да бросьте вы, ерунда все это! – начал успокаивать меня Бобров. – Подумаешь, парень несколько часов не звонит! Только влюбленная глупышка может закатить по этому поводу истерику. Появится, никуда не денется.
– А может быть, нет? – пытливо посмотрела я на него.
– Появится! – повысил голос Бобров. – Моя дочь – слишком лакомый кусок, чтобы просто так от нее отказываться!
– Вы что же, сами признаете, что жених позарился на вашу дочь из-за ее финансового и социального положения? – немного удивилась я.
Бобров моментально стушевался.
– Нет, конечно, – тут же ответил он. – Только почему Вадик должен ее бросать? Только из-за этого дурацкого сорванного концерта? Да это чушь полная!
Я молчала. И прекрасно понимала, что дело, конечно, не в сорванном концерте. Я уже хотела было твердо попросить Всеволода Евгеньевича, чтобы он выпытал у дочери, где живет ее возлюбленный, как в кухне появилась она сама – испуганная, недоверчивая, с сотовым телефоном в руках.
– Папа… – растерянно прошептала она. – Папа, что это?
Бобров выдернул из рук дочери телефон и близоруко всмотрелся в экран. Камилла тем временем закрыла лицо руками и разревелась. Я заглянула через плечо Боброва и прочитала текст СМС-сообщения: «Пока. Не грусти».
Признаться, я не ожидала от Зубра подобного. Что это, сентиментальность или цинизм?
«На прощанье, как насмешку, ты прислал мне эсэмэску», – возникли в голове слова песенки, которую еще вчера гоняла в комнате Камилла, сияющая от предстоящего счастья. По иронии судьбы, смысл этой незамысловатой песенки стал для нее пророческим…
Бобров, ничего не понимая, смотрел то на телефон, то на дочь. Он раскрыл было рот, чтобы что-то спросить, но Камилла забилась в истерике.
– Я так и знала, так и знала! – кричала она, упав на кухонный стул. – Это все из-за этого концерта! Он понял, что я бездарная, и разлюбил меня!
Бобров пытался что-то возражать, успокаивая дочь, в кухню влетела Лариса, остановилась на пороге, увидев поднятую руку мужа.
– Катя, это всего лишь… – начал Бобров, но Камилла вдруг резко выхватила у него свою бело-голубую «раскладушку» и с силой шарахнула ею об пол. Треснула, отлетая под шкаф, крышка, по полу покатился аккумулятор.
А Камилла, уронив голову на руки, зарыдала на всю катушку. Нужно было срочно вмешаться.
– Катя, – подошла я к рыдающей девушке, тщательно подбирая слова, чтобы убедить ее довериться мне. – Вы бывали у Вадима дома?
– А что? – Она подняла на меня зареванные покрасневшие глаза.
– Скажите мне, пожалуйста, адрес, я съезжу к нему.
– Зачем? – тут же спросила она шепотом, но в глазах ее моментально зажглась надежда.
– Просто попробую поговорить, – почти честно ответила я, хотя собиралась общаться с Вадимом отнюдь не на предмет его отношений с Катей.
Чуть поколебавшись и бросив короткий взгляд на отца, Катя быстро сказала:
