– Хорошо, бежим вместе.
– Не могу у меня здесь хозяйство и участок земли.
– Тогда иди к черту, – сказала Лада.
– Хорошо, – покладисто сказала Ума. – Чай оставить или забрать?
– Оставь. И лампу тоже.
Ума ушла, а Лада запоздало вспомнила про кинжал. Надо свыкнуться с этой мыслью, и, тогда она вспомнит о нем вовремя. Надо зарезать эту толстую бабу. Все равно у нее никого нет, ни детей, ни мужа. Никто по ней убиваться не станет. А потом убить охранника. Но у того на поясе висит сабля. Значит, нападение должно быть внезапным. Охранников двое, как справиться со вторым? Лада так взволновалась, что долго не могла заснуть. К счастью дождь усилился, и этот шум помог ей забыться.
Утром Ума принесла ей завтрак – рисовую лепешку, масло, творог, и чай.
– По твоей милости я не спала всю ночь, – заявила ей Лада.
– Простите, больше этого не повторится.
– Мне нужно выйти во двор, – потребовала Лада.
– Это запрещено, – возразила Ума.
– В лицо мне смотри, – потребовала пленница, она знала, что человеку легче отказывать, когда не видишь его глаза. – Мне нужно на свежий воздух, я здесь уже задыхаюсь?
– Я могу открыть окно.
– Я сама могу открыть окно, мне этого мало.
– Прогулки, только по разрешению раджи.
– Тогда иди к черту, и еду забери. Я объявляю голодовку, поняла?
– Поняла, – кротко ответила Ума.
Она вышла из комнаты. Было слышно, как она переговаривается с охранником. Потом дверь открылась, и она сказала:
– Выходите. Мне удалось уговорить охранника выпустить вас под свою ответственность. Так что, если раджа меня уволит, это будет на вашей совести.
– Как мне это нравится, – сказала Лада, – тюремщик узнику толкует о совести.
Оказавшись во дворе, Лада глубоко с наслаждением вздохнула. Дождь, который шел всю ночь, закончился, и в воздухе теперь была разлита свежесть. С листьев фруктовых деревьев, растущих во дворе падали капли. Тут и там под ногами лежали длинные дождевые черви, от избытка воды в почве вылезшие на поверхность. Лада огляделась. Дом был старый, заброшенный, с большим участком земли, с высоким каменным забором. Видимо его открыли и наспех привели в порядок специально для того, чтобы содержать ее здесь. Как дом всякого вельможи он был расположен на холме, на естественной земляной террасе. Позади дома за забором холм круто забирал вверх. Большой двор внизу заканчивался забором, вдали были видны клеточки рисовых полей, на которых копошились люди, отсюда похожие на муравьев. Со всех сторон к заброшенному поместью подступали джунгли. В одном месте в лесу виднелась проплешина, возможно, там была дорога.
– Вернемся, госпожа, – стала торопить Ума, – хорошего понемножку.
– До чего же я дожила, – усмехнулась Лада, – уже глоток свежего воздуха для меня что-то хорошее. Меня, можно сказать, царицу Азербайджана, выводят во двор под конвоем.
– Кого, вы кто, – удивилась Ума, – царица!?
– А ты как думала? Что твой поганый раджа осчастливил меня? Это я его спасла от смерти. Потому что никто из его родственников не согласился заплатить за него выкуп.
Заинтересованная Ума, тем не менее, торопила, прося вернуться. И Лада подчинилась, она бросила напоследок взгляд на округу, и встрепенулась. Ей показалось, что она видит всадника в том месте, где в лесу была прогалина. Он показался, но тут же исчез, оставив сомнение в реальности происходящего. Вновь стал накрапывать дождь.
Охранник склонил голову, когда она проходила мимо. Выражение его лица было доброжелательным. Сторожей, как выяснилось, было двое. Одного, щербатого звали Селим. Второй именовался Чопра. Кажется, они все тут ей симпатизировали. Но как это использовать. Против своего хозяина они не пойдут.
Ладой вдруг овладела апатия, и она потеряла интерес к действительности. Весь этот день она пролежала, разглядывая потолок. Так было и на следующий день, и на второй, и на третий. Даже когда Ума предложила ей прогулку Лада отказалась.
– Что это с вами, – поинтересовалась женщина, – то сами просились, а теперь отказываетесь. Не захворали случайно, а то я порошков принесу.
Лада не удостоила ее ответом.
Так прошло несколько дней. Ума приносила ей еду, пыталась завязать с ней разговор, но пленница не отвечала. Однако так долго не могло продолжаться. Лада обладала слишком деятельным характером, чтобы провести в этом доме остаток жизни.
