– Не беспокойтесь, святой отец, я сама себя прокормлю, – сказала Зинат, – вот возьмите, этого хватит на первое время. А потом у нас появятся прихожане.
Женщина протянула монаху монету.
– Это что золото? – воскликнул монах.
– Да, это золотой динар бербери.
– Боже мой, – взволнованно сказал монах, – этого хватит, чтобы починить кровлю.
– У вас тоже течет крыша? – поинтересовалась Зинат.
– Угадала. А кто этот ребенок?
– Это мой сын.
– Так, хорошо. И что же ты умеешь делать?
– Я умею танцевать.
– Танцевать, – удивился монах, – в храме?
– Дэвадаси, – сказала Зинат.
– А-а, дэвадаси, – монах покачал головой, – милая, это не так просто. Ты не подходишь для дэвадаси. К тому же здесь это никому не нужно. Для кого ты будешь танцевать?
– Святой отец, – сказала Зинат, – мы можем долго это обсуждать, переливать из пустого в порожнее. Если вы мне отказываете, скажите прямо, и я уйду. Если берете, то детали моей работы обсудим позже. Я очень устала, и ребенок мой устал.
– Можешь остаться, – сказал монах, – как ты сказала, – из пустого в порожнее, интересно, надо запомнить, пойду, позову этого проныру.
Спустя некоторое время по округе пошел слух, что в заброшенном храме, где живет выживший из ума монах, который взялся в одиночку восстановить его, появилось нечто интересное. Это танцующая монахиня. Она не дэвадаси и танцует иначе, но это стоит того, чтобы увидеть. У этой монахини белая кожа и невиданно светлые волосы. Когда она танцует, невозможно оторвать глаз от этого зрелища. Понемногу из деревень потянулись любопытные мужчины, они приходили, невзирая на дальний путь. Когда наступил праздник, день рождения Кришны, многие отправились именно в этот храм для совершения религиозных обрядов. Прошло еще несколько времени, может быть, месяц, может быть больше, и храм Джунглей, так прозвали его жители, сделался необычайно популярен. Многие путники специально делали круг, чтобы увидеть танцующую монахиню. Дошло до того, что настоятель храма Луны, тот самый, что направил Зинат в храм Джунглей, стал замечать отток своей паствы. Не на шутку обеспокоившись, он стал выяснять, в чем тут дело. А, выяснив, сам пошел посмотреть на танцующую монахиню. Увиденное его неприятно поразило, в том смысле, что он испытал неведанное ранее чувство ревности. Заброшенный храм, в котором никогда не бывало более пяти человек одновременно, был переполнен настолько, что сесть было негде. Монах, завидев почетного гостя, поспешил к нему навстречу, и, потеснив прихожан, усадил его в первом ряду. Зинат в тот вечер танцевала, изображая встречу богини Кали со своим супругом Буддой. Партнера, изображавшего Будду, у нее не было, но она танцевала так, словно он был. То есть, все было понятно. К тому же все происходило вокруг статуи Будды. Она танцевала неправильно. Двигалась не так, как того требует классическая школа индийского танца. Все ее движения противоречили традиции. Но в целом это был индийский танец. Этого настоятель не мог не признать. По тому, как она воздевала руки к небу, складывала ладони перед лицом, поворачивала голову, поднимала колени выше бедер, было ясно, что танцовщица сумела ухватить самую суть храмового танца. Но это была неизвестная в Индии школа. Музыкальное сопровождение составлял ситар и барабаны. Когда танец закончился, и танцовщица скрылась за занавесом, прихожане, наполнив корзину для пожертвований, стали расходиться. Настоятель понял, что он совершил ошибку, отпустив эту женщину. Ни одна из дэвадаси, живших при его храме, не могли соперничать с ней по силе притягательности и сексуальной энергии. Когда к нему подошел монах со словами благодарности, он эту благодарность не принял.
– Э-э, – вопросительно сказал он, – кажется тебя зовут…?
– Меня зовут Шано, – ответил монах, – но вы можете называть меня, как угодно. Я вам так благодарен! После того, как вы прислали эту женщину, дела нашего храма пошли в гору. Весь серьезный ремонт уже закончен. Осталось только обновить ограду.
– Это все хорошо, Шано, – начал настоятель, – только все это неправильно.
– Что именно неправильно? – удивился Шано.
