– За пожертвование твое, женщина, я тебе очень благодарен, у нас как раз крыша течет. Найму мастеров, кровлю перекроем. Придешь в тот монастырь, скажешь настоятелю, что хочешь стать послушницей. Скажешь, что я рекомендовал. Послушник подтвердит твои слова. А, если он заартачится, скажи, что Будда разрешил принимать женщин в монахи. Послушник подтвердит мои слова. Ты слышишь меня, бездельник? – прикрикнул монах на послушника. Это был мальчик лет двенадцати.
– Так точно, учитель, слышу, – кивнул мальчик.
– Дорогу ты знаешь. Если до темноты не успеешь вернуться, оставайся, там переночуй. Вернешься завтра. Ты меня понял?
– Так точно, учитель.
– Возьми с собой трещотку от тигра. Если что, шуми громче. Счастливого пути.
Зинат поблагодарила настоятеля, простилась с Мани и, посадив ребенка на спину, отправилась в путь.
Сказать, что дальний храм был далеко в джунглях, было бы преуменьшением действительности. Этот храм был затерян в джунглях настолько, что порой им приходилось в буквальном смысле продираться сквозь заросли. Последние шаги делались в сумерках. Провожатый крутил трещоткой, отпугивая тигра, и как мог, подбадривал женщину.
– Вы, госпожа, не беспокойтесь, – говорил он, – ночи сейчас лунные. Если мы засветло не успеем, все равно дорогу найдем, не заблудимся. Здесь одна единственная тропа, и она ведет к храму.
– Это ты хорошо сказал, – заметила Зинат.
– Правда? – обрадовался послушник.
– Надо это запомнить – всякая дорога ведет к храму.
– Так тоже хорошо, – согласился послушник. – А вы что, правда, хотите стать послушницей, посвятить себя служению Богу?
– Правда, а чем я хуже тебя.
– Да ничем. Вы лучше меня. Просто я сирота, мне деваться некуда. Вот меня родственники и отдали в монастырь.
Храм вырос перед ними неожиданно, как по волшебству. Он казался необитаемым, словно заброшенный дом. Двери были заперты, это была пагода с пристройками, обнесенная забором. Послушник постучал в ворота, подождал немного, затем снова постучал.
– В деревнях рано ложатся спать, – пояснил послушник, – а здесь и подавно.
Стучать пришлось долго. Наконец, послышались шаги, и чей-то голос спросил:
– Кто там?
– Паломники, – весело сказал мальчик.
– Какие еще паломники?
– Что значит какие? Обыкновенные, верующие, разве это не храм.
– Здесь храм, но почему так поздно?
– Издалека идем, у нас рекомендация от настоятеля храма Луны, – мальчик назвал имя.
После этого стукнул засов, и дверь открылась. В дверях стоял человек и настороженно разглядывал их.
– Мы от настоятеля, – повторил мальчик.
– Я слышал. Что вам надо?
– Простите, досточтимый, но вы задаете странные вопросы, – резонно сказал мальчик. – Что нужно людям в храме – естественно, приблизиться к Богу.
– А ты откуда такой дерзкий?
– Я послушник из храма Луны. А разве храм закрывается на ночь?
– Этот закрывается. Я здесь один, неровен час, лихие люди нагрянут. Заходите.
Монах пропустил гостей и вновь запер ворота. Затем провел их через внутренний дворик. И они вошли непосредственно в храм. Здесь стояла статуя Будды, а на стенах были изображения Шивы, всюду горели масляные лампады. Здесь монах повернулся к ним, предложил сесть и спросил:
– Так, что вам угодно?
– Эта женщина хочет быть послушницей, – сказал мальчик.
– Почему же твой настоятель не взял ее к себе.
– Нам нельзя, а вам можно. Будда разрешает.
– Ты еще слишком мал, чтобы от имени Будды говорить.
– Это не я сказал, а настоятель сказал.
– А что, эта женщина дала обет молчания? Почему она за себя не скажет?
– Она может сама сказать, скажите ему, госпожа.
– Подожди, – остановил послушника монах, – больно ты прыткий. Выйди в сад, побудь там. А я поговорю с этой госпожой.
Послушник с недовольным лицом встал и вышел во внутренний дворик, бурча под нос: «Тоже мне, сад нашли».
– Я вижу, госпожа, что вы из людей благородного звания, – начал монах, – кто вы, зачем вы сюда пожаловали? Правду ли сказал этот мальчик? Вы хотите посвятить себя служению Богу, стать монахиней?
– Мне все равно, как это будет называться, – ответил Зинат, – я хочу остаться жить в храме. Работать, помогать вам.
– Вот как, – удивился монах, – что ж, спасибо за откровенность. В таком случае я тоже буду с тобой откровенен. Этот храм посещают очень мало народу, почти нет пожертвований. Кроме меня здесь работает одна семейная пара – муж с женой. Они живут в ближайшей деревне. Бог не дал им детей, и они помогают мне здесь по хозяйству. Работают здесь бесплатно в надежде умилостивить Бога, чтобы он дал им детей. Я настолько ограничен в средствах, что у меня даже нет возможности взять на довольствие еще одного человека. Я взялся восстановить этот приход. Понемногу привожу его в порядок, но прихожан почти нет и нет никаких пожертвований.
