– Хорошо сидим.
Али засмеялся. Запасов еды здесь хватит недели на две, а если поститься и есть только после захода солнца, хотя как узнать, когда оно зашло, а когда встало, то хватит и на большее количество дней. А пить вино вместо воды, ему не привыкать. Хотя пресной воды тоже озерцо имеется. Синдбад-мореход в подобной ситуации смастерил из подручных предметов, кажется даже из человеческих костей, плот и уплыл из пещеры к такой-то матери, как сказал бы Егорка, отдавшись воле подземного потока. Надо бы проверить стоячая ли вода в этом озере. Или она циркулирует. Куда его вынесет этот поток. Наверх на белый свет или вниз в преисподнюю. Подземная река потому так и называется, что течет под землей. От этой мысли Али передернуло, нет, это будет последний вариант, когда он останется перед выбором вода или веревка. Утопиться или повеситься. Здесь в пещере как-то уютнее. Столько хорошего он здесь видел, конечно, не в смысле количества, но в смысле качества. Здесь прошли лучшие часы его жизни. Это пещера была для него уже как дом родной. Али налил себе вина в золотой кубок и осушил его. Вообще в этом происшествии был глубокий смысл. Судьба привела его умирать туда, где он был счастлив и несметно богат и умиротворен – лучшего конца и пожелать было нельзя. Смерть настоящего философа, правда, последние обходились без денег, и в этом смысле ему повезло больше. Али налил себе еще вина, отрезал кусок овечьего сыра. Все это он проделывал на ощупь, досадуя, что лишает себя эстетического удовольствия, смотреть, как льется вино в золотой кубок, льется и пенится розовыми пузырьками.
– Ладно, убедил, – сказало эхо, – освещение за мой счет, последний довод был очень серьезный.
– Какой довод, – спросил Али, не замечая, что разговаривает сам с собой.
– Ты подумал, что пить и не видеть этого – все равно, что ласкать в темноте незнакомую женщину. Удовольствие неполное.
– Черт возьми, а ведь верно подмечено, – воскликнул Али, – но я этого не думал.
– Значит, мне показалось.
– Тебе показалось? – язвительно спросил Али. – Кто же ты такой?
– Ты уже назвал мое имя, – Черт, Иблис, Дьявол, Сатана, Люцифер, Вельзевул. Со знакомством, налей что ли и мне тоже.
– Почему это со знакомством. Виделись уже в Бакинской крепости, если мне не изменяет память.
– Не изменяет. Я специально так сказал, проверить хотел.
– Ну, покажись, – предложил Али.
Потушенная в целях экономии и бережливости свеча вдруг зажглась сама собой, и Али увидел перед собой своего собеседника. Самого, что ни на есть черта. Таким, каким его описывает предание, покрытого шерстью, косматого, рогатого. Он сидел напротив, непонятно на чем, положив ногу на ногу, покачивая копытом.
– Умоляю, – воскликнул Али, протягивая ладонь и закрываясь ею, – мы же говорим об эстетике. Я не для этого хотел света.
– Намек понял, – сказал черт и обернулся добрым молодцем. На нем была косоворотка, расшитая золотом, кушак, шаровары и красные сафьяновые сапоги.
– Лицо тоже, – заметил Али.
– Лица прошу не касаться. Чем тебе мое лицо не нравится. Оно вполне человеческое. Глаза малость разные, но что делать. Вас, между прочим, людей лепили с нашего подобия.
– Под Егорку рядишься? Я на нем такой наряд видел.
– Ну, допустим, – уклончиво сказал Иблис.
– Тогда твоя черная грива не вяжется с этим нарядом. У него русые волосы.
– Вообще-то у него сейчас нет волос.
– А борода красная, – добавил Али.
– Бороду он сбрил. Ты его давно не видел.
– Вчера я его видел.
– Это было давно. Многое изменилось. Он сбрил бороду, а ты погребен заживо.
– Ты постарался.
– Боже упаси.
– Как! И ты к нему взываешь?
– Вырвалось нечаянно. Ты вот тут давеча преисподнюю упоминал.
– Я не упоминал. Я рассматривал варианты путешествия. Это было предположение.
– Хорошо, это было предположение, экий ты зануда. Нельзя быть таким крючкотвором. Я понимаю, юрист и прочее, но ты упомянул преисподнюю.
– Даже и не думай.
– Почему, ты ведь такой любознательный.
– Потому что от добра добра не ищут.
– Попасть в такую переделку, ты называешь добром. Над тобой сорок локтей скальной породы.
– Но могло быть хуже. У меня есть воздух, еда, какое никакое пространство и приятный собеседник. Куда же я пойду отсюда.
