Первым к друзьям подошел Кеннет. На нем соответствующий случаю черный костюм и начищенные до блеска туфли. Безутешный отчим похлопал Локвуда по спине и крепко стиснул руку. Майрона он якобы не заметил.
— Ну, как вы? Справляетесь?
— Я-то ничего… — тяжело вздохнул ван Слайк. Надо же, какой бесстрашный! — А вот за Хелен беспокоюсь. Пришлось дать ей снотворное.
— Мне очень жаль, — тихо сказал Майрон.
Кеннет повернулся к нему, будто только сейчас заметив. Лицо кислое-прекислое.
— Вы серьезно?
Приятели переглянулись.
— Да, Кеннет, — ответил Болитар.
— Тогда окажите любезность и держитесь подальше от моей жены. Ваш прошлый визит ее сильно расстроил.
— Я не хотел причинять боль.
— А получилось совсем наоборот! Мистер Болитар, вам пора. Соболезнования выразили, спасибо, а теперь оставьте Хелен в покое. Сегодня день скорби: она потеряла дочь, а я — падчерицу.
Уин закатил глаза.
— Кеннет, я даю вам слово, — проговорил Майрон.
Кивнув коротко, как и подобает настоящему мужчине, ван Слайк удалился.
— Падчерицу он потерял! — раздраженно повторил Локвуд. — Фи-и!
Неожиданно Болитар перехватил взгляд миссис ван Слайк, стоявшей в противоположном конце гостиной. Чуть заметно наклонив голову вправо, она распахнула дверь и исчезла. Можно подумать, они о свидании договариваются!
— Карауль Кеннета! — попросил друга Майрон.
— Ты же слово дал! — с притворным изумлением вскинул брови Уин.
— Фи-и! — многозначительно протянул Болитар и скользнул вслед за хозяйкой. Хелен тоже была вся в черном: костюм довольно элегантный, а юбка такой длины, что кажется соблазнительной, оставаясь абсолютно пристойной. «Прелестные ножки!» — подумал Майрон и тут же назвал себя свиньей: только у свиней при подобных обстоятельствах возникают подобные мысли.
В конце со вкусом отделанного коридора находилась небольшая комнатка. Эдакая гостиная в миниатюре: люстра поменьше, и диван поменьше, и камин поменьше, и портрет над каминной полкой тоже поменьше.
— Это салон, — пояснила Хелен ван Слайк.
— А-а, — протянул Майрон, которого давно интересовало, что делают в салонах. Даже сейчас, попав в один из них, он не мог дать определенного ответа.
— Хотите чаю?
— Нет, спасибо.
— А я выпью, если вы, конечно, не против.
— Нет-нет, пейте!
Спокойно опустившись на диван, женщина налила себе чаю в чашечку из серебряного сервиза. Спортивный агент заметил, что сервизов на столе два. Так, может, в них разгадка назначения салонов?
— По словам Кеннета, вам дают успокоительное.
— Кеннет — настоящий ублюдок. Вот так так!
— Вы до сих пор расследуете убийство Валери? — спросила Хелен, в голосе которой слышались ироничные нотки. Язык у миссис ван Слайк немного заплетался. Может, ей действительно дают лекарства, или в серебряной чашке не чай, а что-то покрепче?
— Да.
— По-прежнему чувствуете по отношению к ней благородно-рыцарскую ответственность?
— Ничего подобного у меня в мыслях нет и не было.
— Тогда зачем этим занимаетесь?
— Кто-то же должен, — пожал плечами Майрон.
Женщина подняла глаза, пытаясь отыскать в его лице хоть каплю сарказма.
— Поня-ятно, — протянула она. — Ну, говорите, что удалось узнать?
— Павел Менанси совратил вашу дочь.
— Что значит «совратил»?
— Это значит склонил к интимным отношениям.
— То есть, по сути, изнасиловал?
— Да, можно и так сказать.
Хелен насмешливо фыркнула.
— Ну, мистер Болитар, по-моему, это немного через край.
— А по-моему, нет.
— Слушайте, силу Менанси не применял. У них был заурядный роман, ничего сверхъестественного.
— Так вы об этом знали?
— Конечно, и, конечно, не одобряла. Павел проявил удивительную недальновидность. Но моей дочери в ту пору уже исполнилось шестнадцать, может, даже семнадцать, точно не помню… В общем, возраст вполне сознательный, так что называть произошедшее сексуальным домогательством немного мелодраматично, не правда ли?
Наверное, она пьет и успокоительное, и алкоголь. Возможно, даже различные сочетания пробует.
— Валери была совсем юной девушкой, — напомнил Болитар, — а Павел — почти пятидесятилетним мужчиной и ее тренером по совместительству.
— А окажись он сорокалетним или тридцатилетним, что-нибудь бы изменилось?
