И пошла в прихожую, удерживая на лице равнодушие.
Свекровь шла следом.
На тускло освещенной площадке стоял Шмаков. В прихожую свекровь его не впустила и дверь оставила на цепочке. Конечно, Нинель хотела выйти к Шмаку и прикрыть плотно дверь перед носом свекрови, но сняла цепочку и сказала тоном вежливым и безразличным:
— Входите, Антон Петрович, — и протянула Антону руку. Антон, чуть помедлив, пожал протянутую руку Нинель.
Свекровь стояла рядом.
Шмаков буркнул что-то, что при желании свекровь могла принять за приветствие. Та не приняла и молчала.
Нинель искала слова-повод для визита Шмакова. Она понимала, что Шмак не мог заявиться к ней просто так, интриги ради, но и понимала, что о подлинной причине его визита нельзя говорить при свекрови.
Стараясь сохранять безучастный вид, Нинель с тревогой смотрела на лицо Антона, худое, бледное, безучастное.
Антон поднял глаза: взгляд настороженный и колючий, взгляд затравленного зверька.
Нинель проглотила слезы и, вновь стараясь принять нейтральный вид, показала рукой на вешалку, предлагая Антону раздеться. Заговорить она не решилась.
Антон все еще стоял у дверей. Жалкая поролоновая курточка, поднятый куцый воротничок, голая шея. Руки без перчаток засунуты в карманы, и посиневшие запястья. Из-под вязаной шапочки видны волосы: Шмак только что подстригся, ради визита к ней.
Нинель прикусила губу и почувствовала вкус крови.
Свекровь стояла рядом.
Нинель сглотнула слезы и заговорила деловым тоном:
— Матвею Юрьевичу понадобился отчет? Что-то слетело с полосы? Вы бы позвонили, я бы подготовила к вашему приходу.
Шмаков буркнул нечто, что можно было понять как угодно, а Нинель, не умолкая, говорила:
— Телефон все время был занят? Да, дочка играет, папе звонит, всем куклам по телефону подруг находит, — сыпала и сыпала словами Нинель. — Вы извините, но придется немного подождать. Я сейчас подготовлю бумаги. А Вы пока отдохните. Хотите чаю? кофе?
— Чаю, горячего, — буркнул Шмаков уже членораздельно, топчась у вешалки, но не желая расставаться с курточкой: промерз он основательно.
Нинель поежилась, мурашки пробежали по коже: она ощутила, как холодно Антону в осенней куртке.
Антон шагнул за Нинель, но взгляд свекрови его остановил. Антон шагнул обратно, скинул туфли и побрел на кухню в дырявых носках.
* * *
Свекровь осталась где-то в комнатах, но возможно, и в коридоре, и Нинель включила газ, стала наливать воду в чайник и под шум спросила шепотом, глядя то на Шмакова, то на дверь и прислушиваясь к шорохам квартиры:
— Шмак, ты что?! Или — что-то случилось?
— Случилось, — буркнул Шмаков. — Что-то.
Нинель захлестнула тревога.
Она открыла шкафчик, начала деловито переставлять на полке консервные банки:
— Да говори же.
— Скажу, — буркнул Антон, рассматривая банки в руках Нинель.
Зашумел чайник.
Нинель поставила перед Шмаковым огромную чашку с дымящимся чаем, и Антон обхватил чашку, горячую, ладонями.
Нинель плеснула чаю и себе и с маленькой чашечкой присела чуть поодаль, с тревогой глядя в лицо Шмакова.
— Шмак, почему ты не позвонил? — шепнула и громко произнесла несколько казенных фраз, три раза четко проговорив «Матвей Юрьевич»: имя редактора действовало на свекровь магически.
— Жетонов нет, — буркнул Шмаков, шумно отхлебнув чай. И замолчал, словно затем только и заявился в чинный дом, чтобы попить чайку.
— Хорошо, что ты наконец объявился. Где ты был?
Заглянула дочка. Фыркнула, хихикнула, убежала.
Шмаков не поднял головы.
Телефонный звонок.
— У меня посланник Нефедова, — сказала Нинель. — Конечно, я так и знала. У нас всегда так. Или материал скиснет, или давай с колес, — говорила в трубку, стараясь держать интонацию и не отводя взгляда от Шмакова. Тот сидел застывший и желтый — мумия промерзшая. И только глаза чуть оттаяли после горячего чаю. Казалось, как только Шмак заговорит, язык его начнет заплетаться, и Антон упадет под стол из карельской березы.
Нинель была рада, что взяла трубку и муж узнал о странном визите не от свекрови, а от нее. Шмак по своему внешнему виду вполне мог сойти за курьера.
Она достала из холодильника поднос, где под крышкой лежали масло, сыр и колбаса: теперь, после разговора с мужем, она чувствовала себя свободнее. Шагнула к столу.
