– Истина больше, чем просто религия. Это живая сущность. Истина существовала всегда. И всегда будет существовать. Бог большинства людей живет в прошлом – он застрял в старых книгах тысячи лет назад. Но почему? Они думают, что Бог отказался от них? А мой Бог здесь. И сейчас. Он живет в реальном мире. Когда умрет Истинный, его отпрыски будут продолжать его дело. Потому что Истина жива. Если ты способен быть объективным, Эш, если тебе с детства не промыли мозги эти слуги больших религий, ты понимаешь, что в Истине больше смысла, чем в говорящих змеях или в толстяках с головой слона[32].
Эш продолжал молчать.
– Эш!
– Что?
– Скажи мне.
– Я не знаю, что сказать.
– Может, это потому, что ты слышишь Истину.
– Нет, не поэтому.
– Следующий поворот направо, – сказала она. – Мы подъезжаем.
Теперь дорога была однополосной, и по обеим сторонам ее рос густой лес.
– Тебе не обязательно возвращаться, – сказал Эш.
Ди Ди отвернулась и стала глядеть в окно.
– Я тут скопил немного денег, – продолжал Эш. – Мы могли бы с тобой уехать. Только вдвоем, ты и я. Купили бы себе дом. И я бы стал звать тебя Холли.
Она не отвечала.
– Ди?
– Да.
– Ты слышала, что я сказал?
– Слышала.
– Тебе не обязательно возвращаться.
– Ш-ш-ш. Мы уже совсем близко.
Саймон позвонил по номеру, который нашел в Интернете на странице с биографией профессора ван де Бика. После двух гудков вызов переключился на голосовую почту. Саймон оставил сообщение, в котором просил ван де Бика перезвонить ему, чтобы поговорить о его бывшей студентке Пейдж Грин. Послание он продублировал по электронной почте, с той же просьбой.
Потом он позвонил Сэму и Ане, но здесь тоже звонок сразу переводился на голосовую почту, и в этом не было ничего странного. Дети нынче по телефону не говорят, только обмениваются эсэмэсками. Можно было и сразу догадаться. Он послал обоим одинаковый текст:
Ты в порядке? Не хочешь мне позвонить?
Сэм ответил сразу.
Вроде бы незачем. Все хорошо.
И тут ничего удивительного.
Он отправился обратно в Нью-Йорк. У них с Ингрид было общее облако, или как там это сейчас называется, и все его фотографии и документы, а также ее фотографии и документы хранились в одном месте. Любимая музыка тоже. И сетевой ресурс у них был тоже общий, поэтому он велел Сири[33] проиграть самые последние в списке записи Ингрид, а сам откинулся на спинку сиденья и стал слушать.
Первая песенка, которую Ингрид поставила в список, вызвала у него улыбку: «Девушка из Ипанемы» в исполнении Аструд Жильберто, запись 1964 года.
Божественно.
Саймон покачал головой, он преклонялся перед этой женщиной и до сих пор не мог понять, почему из множества других мужчин она выбрала именно его. Не кого-нибудь, а его, Саймона. Как бы ни трепала его жизнь, какие бы ни выписывала крутые виражи, какие бы невероятные распутья ни видел он перед собой на дороге, этот факт – что Ингрид выбрала именно его – помогал ему всегда крепко стоять на ногах, быть благодарным судьбе и возвращаться домой.
Зазвонил телефон. На экране навигатора появилось имя звонящего.
Ивонна.
Он сразу же ответил.
– Звоню не по поводу Ингрид, – быстро сказала Ивонна. – Там все без изменений.
– Тогда в чем дело?
– И вообще все в порядке.
– Хорошо.
– Сегодня второй вторник месяца, – сказала она.
Он совсем забыл про Сэди Лоуэнстайн.
– Ничего страшного, – продолжала Ивонна. – Сэди от твоего имени могу позвонить я и все отложить, или отправлюсь сама, или…
– Нет-нет, я поеду.
– Саймон…
– Нет, я хочу поехать. Тем более что это мне по пути.
– Уверен?
– Да. Если у Ингрид будут какие-то изменения…
– Да, позвоню. Или позвонит Роберт. Он скоро меня сменит.
– Как дети?
– Аня у твоей соседки. Сэм все время на телефоне, переписывается с кем-то, что ли. Две недели назад он стал встречаться с девушкой. Ты знаешь об этом?
Опять боль, хотя на этот раз не такая сильная.
– Нет.
– Девушка хочет приехать из Амхерста и сидеть здесь с ним, он невольно улыбается, но велит ей пока не приезжать.
– Я скоро вернусь.
– Дети по тебе скучают, конечно, но ты им сейчас не нужен, надеюсь, понимаешь, что я имею в виду. Они знают, чем ты сейчас занят.
