– Даже если Пейдж надо было что-то купить в супермаркете или в аптеке, она всегда просила съездить меня, – сказала Эйлин.
– Наверное, ты очень удивилась, когда Пейдж попросила у тебя машину.
На Эйлин были джинсы и темно-серый, крупной вязки свитер с высоким воротом. Длинные рыжеватые волосы, расчесанные на прямой пробор, падали на спину. Глаза у нее были большие и синие, и от нее так и веяло молодостью, студенческой жизнью, светлыми перспективами, и это его убивало.
– Да, пожалуй, – с некоторым сомнением отозвалась она.
– Кажется, ты не вполне уверена.
– Можно, я спрошу вас кое о чем, мистер Грин?
Он хотел поправить ее, попросить называть его просто Саймоном, но не стал: ему показалось, что в данной ситуации некоторая официальность как нельзя более уместна. Эта девушка – подруга его дочери. И он задавал ей вопросы о своей дочери.
– Конечно.
– Почему сейчас?
– Прости, что?
– Это ведь было давно. То, что случилось с Пейдж… Понимаю, я сама согласилась встретиться с вами, но мне тоже все это нелегко далось.
– Что именно?
– Смотреть на то, что происходит с Пейдж. Я имею в виду, здесь. В Лэнфорде. Мы жили вдвоем в этих маленьких комнатах, и… ну, не знаю… мы с ней сразу сблизились, она стала моей лучшей подругой. Я единственный ребенок в семье. Я не хочу придавать этому слишком большое значение, но Пейдж для меня была как сестра. А потом…
Эйлин тогда очень страдала, но потом боль утихла, а теперь Саймон бередил старые раны. Отвратительное чувство, но Эйлин молода, и через полчаса после того, как он выйдет за дверь, она отправится на занятия, или они с подружкой пойдут ужинать в кафетерий Кушмана, потом вместе будут заниматься в библиотеке, а вечером устроят вечеринку, и все ее «раны» снова затянутся.
– Что же случилось? – спросил Саймон.
– Пейдж словно подменили.
Она сказала это, не раздумывая.
– Почему?
– Не знаю.
Он стал думать, как подступиться, чтобы она все рассказала.
– Когда это началось?
– В конце первого семестра.
– После той поездки на твоем автомобиле?
– Да. Впрочем, нет. Кое-что я заметила даже раньше.
Саймон слегка подался вперед, но не так, чтобы нарушить ее личные границы.
– Насколько раньше?
– Не знаю. Не так-то легко вспомнить. Просто…
Он кивнул, приглашая ее продолжать.
– Помню, когда Пейдж попросила у меня машину, мне это показалось странным. И не просто потому, что это было не в ее характере. А потому, что в последнее время она от меня отдалилась.
– Почему, как ты думаешь?
– Не знаю. Но мне было обидно. Я, кажется, даже злилась на нее из-за этого. – Эйлин подняла голову. – Мне надо было поговорить с ней, объясниться, понимаете? Вместо того чтобы обижаться. А я зациклилась на себе. Наверное, плохая я была подруга, иначе…
– Эйлин, ты ни в чем не виновата.
Непохоже, что эти слова убедили ее.
– Могла ли Пейдж принимать наркотики? – спросил Саймон.
– До того, как познакомилась с Аароном?
– По одной версии, Пейдж и раньше принимала наркотики, так что Аарон, возможно, просто снабжал ее.
Эйлин немного подумала.
– Нет, вряд ли. Многие думают – ну, это же студенческий кампус, здесь почти все употребляют наркотики. Но на самом деле все не так. Вот я, например, даже не знаю, где здесь можно купить что-нибудь серьезней, чем травка.
– Может, в этом все дело, – сказал Саймон.
– В чем?
– Может, Пейдж хотела купить что-нибудь посерьезней.
– И поехала к Аарону?
– Есть такая версия.
Эйлин недоверчиво посмотрела на него:
– Пейдж даже травку не курила. Нет, я не хочу сказать, что она была какая-нибудь ханжа. Она выпивала и все такое, но я никогда не видела ее под кайфом, или как там это называется. В первый раз я увидела ее такой уже после того, как она познакомилась с Аароном.
– Значит, мы возвращаемся к тому же самому, – сказал Саймон. – Зачем Пейдж брала твою машину? Зачем она ездила в эту богом забытую дыру в штате Коннектикут?
– Я не знаю. Мне очень жаль.
– Ты говорила, она изменилась.
– Да.
– А другие ее подруги?
– Мне кажется… – Она подняла глаза куда-то вверх, а потом перевела взгляд влево. – Да, я вот вспоминаю все это, и мне кажется, что Пейдж, ну, типа ушла в себя, замкнулась. От всех нас отвернулась. Одна наша подруга, Джуди Зискинд… вы ее знаете?
