Я с трудом остановил поднимавшееся по горлу рыдание.
— Я же предупреждал тебя, — проворчал Боек. — Твой приятель, как только вышел из школы, так и кинулся в сточную канаву. Похоже, ты никогда не научишься видеть мир таким, каким он является на самом деле?
Потом он добавил:
— Впрочем, ты мне порядком надоел. Возвращайся к своей Гертруде, создательнице чудовищ.
Я чувствовал себя жалким подлым существом, продолжая покорно плестись рядом с Воском, но я не смог вынести, как он оскорбляет Гертруду, мою верную Гертруду, которая с раннего младенчества находилась рядом со мной и оберегала меня на каждом шагу.
— Грязный вонючий козел! — выкрикнул я. — Дохлая жаба, завтра в школе я постараюсь, чтобы ты получил по заслугам!
И я кинулся на него с кулаками. Но он встретил меня сильным ударом в нос, и теплая красная жидкость, хлынувшая из него, сразу же залила подбородок.
Вдали на темной улице промелькнул странный силуэт, передвигавшийся рывками, словно сделанная из палочек марионетка.
Я сначала подумал, что мы по-прежнему находимся все на той же длинной улице Голубого Кедра, но тут же с екнувшим от радости сердцем увидел, что очутился на своей улице прямо перед дверью нашего дома.
Дверь распахнулась, и в дверном проеме показались встревоженные лица Гертруды и Берты.
— Слава Богу, ты пришел, мсье Жак, — воскликнула Гертруда, — но ты же весь в крови, наш бедный мальчик! У тебя разбито лицо!
Гертруда обняла меня своими худыми, но сильными, как лианы, руками.
— Боже, этот ребенок пылает от жара! У него щеки горячие, словно сковородка, снятая с огня!
Сквозь опустившийся на меня туман я увидел Берту в накинутой на плечи шали.
— Скорее беги за доктором Санториксом, — крикнула Гертруда. — Скорее, скорее!
Она подняла меня на руки, словно младенца, отнесла в дом и принялась раздевать ласковыми материнскими движениями.
— У тебя лихорадка, мой малыш, сильная лихорадка!
— Я не смог решить задачу с курьерами, Гертруда, это очень трудная задача, и поэтому Боек принялся издеваться надо мной.
— Я всегда знала, — сердито воскликнула она, — что этими дурацкими задачами они только забивают детям головы!
Мне показалось, что комната сильно раскачивается, словно корабль на волнах.
— Гертруда, — спросил я, — ты видишь эту картину?
— Конечно, мой дорогой, это святая Пульхерия, она относится к числу избранных свыше, это все знают!
— Скажи, почему тогда она сбросила блузку и выставила напоказ свою ужасную грудь? А, Гертруда? — я заговорил резким тоном. — Я хочу знать, в чем тут дело!.. Покажи-ка мне свою грудь!
Гертруда захлебнулась от ужаса. Она воздела руки к небу.
— Боже, этот ребенок серьезно болен! Скорее бы пришел доктор…
Святая Пульхерия начала медленно поворачивать голову в мою сторону.
— Гертруда, — шепотом взмолился я. — Неужели у всех женщин такая ужасная грудь? И саркома?
— Боже, сжалься надо мной! — выдохнула она. — Ребенок сошел с ума! Горячка убивает его! Господи, не забирай у меня бедное дитя!
Бесшумный прилив опять покачнул комнату. Святая Пульхерия уже почти повернулась ко мне лицом.
— Гертруда, сними скорее эту картину! Она сейчас посмотрит на меня своими паучьими глазами…
Веки Пульхерии начали медленно подниматься. Я увидел, как в уголках ее глаз вспыхнули отблески пожара, но в тот момент, когда жидкий огонь был готов выжечь мои глаза, Гертруда схватила картину и повернула ее лицом к стене.
На лестнице послышался мужской голос.
— Слава Богу! — воскликнула Гертруда. — Вот и доктор Санторикс!
И она опрометью кинулась встречать его.
Я остался в комнате один, ощущая себя жертвой зловещей тишины.
Внезапно в моей голове прозвучали негромкие сухие удары, и я увидел, как картина со святой Пульхерией затряслась, и на ней стали появляться вздутия, образованные легкими толчками с внутренней стороны.
Я закричал, но мне показалось, что мой голос раздавался не в комнате, а где-то снаружи.
Во всех комнатах нашего просторного дома зазвучали серебряные колокольчики; раздались испуганные женские голоса, к которым присоединился голос доктора. Град камней обрушился на фасад здания, оконные стекла разлетелись вдребезги, фарфоровые фигурки посыпались с полок, по зеркалам зазмеились трещины. Камни грохочущей лавиной посыпались по ступенькам лестницы.
