Мама чуть призадумалась.
— Наверное, не очень.
Отец стащил с себя испачканную рубашку и ответил:
— Если потомок спасенного мной человека поможет моему потомку — это равносильно тому, что я сам протянул ему руку помощи. Протянул сквозь века, ты понимаешь это?! Сквозь время, сквозь сотни лет. Над временем не властна даже магия — а тут на тебе. Конечно, эта помощь, посланная в будущее, совершенно неприцельна и неуправляема, но ты только подумай, Марго! Преодолеть непреодолимейший из барьеров, барьер времени, чтобы помочь своему потомку. Рука помощи из прошлого, протянутая через сотни, а то и тысячи лет… дух захватывает!
— Да уж, я никогда не смотрела на это в таком разрезе…
— Еще бы, ведь привычное кажется обычным. А у нас в Подземье бескорыстная взаимопомощь как таковая не существует. Сегодня ты кому-то помог, а завтра он тебе кинжал в спину. Но тут, у людей, все наоборот. Люди помогают друг другу, и такая практика считается нормой. И все эти штуки — сострадание, жалость, милосердие — есть не что иное, как поведенческая модель, которая культивируется людьми среди людей ради того, чтобы совместными силами повысить шансы на выживание потомков каждого из всех. Видовая стратегия поведения, примитивная и эффективная. Потому что таким образом каждый убогий человечек, спасая своего сородича, совершает невозможное для архимага вроде меня. Преодолевает барьер времени, чтобы помочь своему отпрыску в далеком будущем.
Мама негромко засмеялась:
— Ну вот, не прошло и пятнадцати лет. Но на самом деле, это ты понял только рациональный компонент. А все остальные аспекты — человечность и доброта — не нуждаются в понимании, они у тебя просто есть, хоть ты этого и не знал. Вдумайся, ведь ты вначале помог, потом понял, верно?
— Хм…
— А теперь задумайся, почему ты помогал людям, еще не понимая сути.
На несколько секунд повисла тишина, затем отец сказал:
— Йоклол побери, а ведь ты права.
* * *
На следующий день в школе на первой же перемене появился Такехиса с газетой в руке.
— Это, аники, а ваш папа случайно вчера рейсом из Вегаса в Киото не летал?
— Наверное, летал, ведь он как раз вчера внезапно вернулся из Штатов. А что?
Юдзи неопределенно пожал плечами:
— Да вот, вчера вечером мой отчим вернулся з Киото и привез газету… Тут заметка интересная. Рейс этот угнать пытался северокорейский шпион, потрясая бомбой в чемодане, но какой-то пассажир, иллюзионист из Вегаса, его уделал всухую. Не ваш ли папа постарался? Тут еще сказано, что он обманул террориста, сказав, что у него в парашютном ранце — тоже бомба и что он тоже собирается угнать самолет.
— Фигасе! — возмутился Тео, — он мог бы мне и рассказать!
— Так это был он?!
— Судя по ранцу — да. Мой папа боится летать на самолетах и всегда надевает парашют…
Однако что ни делается — все к лучшему. Постепенно Тео заметил, что его боятся все меньше. Новых друзей у него не появилось, но теперь многие вежливо с ним здороваются, а не стремятся исчезнуть с глаз долой. К тому же история с Сагарой все-таки всплыла в виде слухов, то ли его бывшие ученики его сдали, то ли ученики Хираямы, значительно прибавив Тео авторитета и уважения.
А ходить в додзе Хираямы ему понравилось. В принципе, тренировки так себе, отец тренировал его куда как жестче, но в компании сверстников весь процесс выглядит совсем иначе, в радужных веселых тонах, а не мрачных пыточных. И самое главное — железная отмазка от папиных тренировок.
Однажды, когда дело уже близилось к лету, Тео и Киоко сидели у пруда во дворе додзе. Красивый пруд, с лилиями и крупными золотыми рыбками — хорошее место для медитаций. Правда, Тео так и не научился медитировать, ему просто нравилось сидеть тут вместе с Киоко. Для таких случаев он носил в кармане пакетик с хлебными крошками и, пока Киоко медитировала, бросал хлеб рыбкам.
— Тео-кун, так ты точно решил не ехать с нами на соревнования? — спросила Киоко.
— Точно. Тут как бы дело даже не в моем решении, просто я в Вегас уезжаю.
На лице девочки промелькнуло беспокойство:
— Надолго?
— Да нет, на выходные, буду давать на пару с отцом свое первое представление.
