Английский король долго не вмешивался в борьбу своих сыновей, но когда Ричарда стали одолевать, он пришел к нему на помощь.
Вмешательство короля дало решительный перевес стороне Ричарда. Генрих пошел навстречу отцу, попросил у него прощения, объявил ему, что готов отказаться от своего намерения, и лишь просил отца отобрать у Ричарда злополучный замок. Вообще Генрих отличался характером мягким и дружелюбным. Он так же не походил на своего брата Ричарда, которому не были чужды благородные побуждения, но который был человеком жестоким и ничего не уважающим, как Константин не походил на своего брата Бертрана.
На этот раз Ричард послушался отца и передал ему неправильно воздвигнутый замок. После этого король съехался со своими сыновьями в Анжере, где они поклялись хранить ему послушание и верность и поддерживать мир между собой. Ввиду совершившегося события большое число вое-ставших думало только о собственном спасении и предлагало мир Ричарду. Последний охотно принимал эти предложения, чтобы направить их силы против тех врагов, которые еще не сложили оружия.
Бертран де Борн принадлежал к последним: он считал себя связанным клятвой со своей партией, гневался на Ричарда за разорение своей страны и, должно быть, надеялся упорно сопротивляться Ричарду, сидя за крепкими стенами Отфора. Но надежде его не суждено было осуществиться. Ричард появился со своим войском перед замком и поклялся, что он не уйдет до тех пор, пока Бертран не покорится ему. Когда последний узнал об этой клятве и убедился в том, что подкреплений ждать неоткуда, то открыл ворота Отфора и попросил у Ричарда прощения.
Трудно сказать, чем руководствовался Ричард. Чувствовал ли он невольное уважение к гордому и до последней возможности сражавшемуся Бертрану? Или он вспомнил былые годы, те годы, когда его связывала с Бертраном нежная дружба? Как бы то ни было, увидев последнего у своих ног, он поднял его, обнял и простил ему все. Однако он ввел во владение Отфором и изгнанного оттуда Бертраном Константина.
На этот момент своей жизни трубадур написал сервенту. Хотя, говорит он в ней, я и потерпел неудачу, но я все-таки не унываю и буду снова стараться получить Отфор, который я передал Ричарду по его повелению. Так как он простил меня по моей просьбе и поцеловал меня, мне нечего опасаться с его стороны какого-либо вреда, которым раньше он грозился мне. После этого трубадур пересчитывает всех своих вероломных союзников из Лимузена, Перигора, Гаскони, Гиэни и Тулузы. В церкви Св. Марциала, говорит он, они поклялись быть союзниками Бертрана, но никто из них не помог ему в нужде. Один из них уверял его своим честным словом не заключать ни с кем никакого уговора без него, но нарушил свое слово.
Бертран никак не мог позабыть того, что некоторое время безраздельно владел Отфором, и обращается в той же сир-венте к Ричарду с просьбой или поручить ему охрану Отфора, или отдать ему этот замок в полное владение. Очевидно, он презирал своего невоинственного брата и не считал его способным удержать в своих руках столь любезное ему владение. Но главным виновником своих бед трубадур считал молодого Генриха и не отказал себе в удовольствии написать злобную сирвенту и против него.
В сирвенте этой он смеется над ним за то, что тот отказался от своих требований по отношению к Ричарду только потому, что этого потребовал его отец. Так как, по мнению Бертрана, Генрих будет не в состоянии более повелевать никакой страной, то может сделаться королем трусов; ведь и сам он ведет себя как трус, хотя и живет, как коронованная особа. Певец предсказывает Генриху, что последствием его позорного поведения будет для него утрата той любви, которой он пользовался в Пуату. Если он будет спать, мудрено будет ему господствовать в сане английского короля над Кумберлендом, покорять Ирландию и крепко удерживать власть над своими владениями во Франции. Теперь Ричарду нечего будет стесняться своих подданных и ласкать их из боязни популярности своего брата. Впрочем, прибавляет саркастически Бертран, Ричард и не стесняется своих подданных; скорее, он обращается с ними жестоко, захватывает и разрушает их замки. Таким образом, Бертран де Борн был недоволен и Генрихом, и Ричардом, хотя и выразил последнему покорность. Вся надежда его теперь обращается на третьего брата, Готфрида. Заключая свою сирвенту, он высказывает злорадное пожелание, чтобы старшим из них сделался Готфрид и чтобы за ним остались и королевство, и герцогство. Говоря другими словами, он замечательно развязно и откровенно желает Генриху смерти.
