Трубадуры, труверы, миннезингеры - страница 21

Не меньшей грустью веет и от второго стихотворения. Поэт думает, что с этих пор уж больше не будут раздаваться его песни, так как вместе с «молодым королем» он утратил рассудок и дар песнопений. Но так как он боится, что немая скорбь убьет его, то он хочет говорить и просит у Бога, чтобы Он отправил его возлюбленного друга в место пребывания блаженных. Покойный с полным правом носил прозвание «молодого короля», так как был руководителем и отцом молодежи; да, он был бы королем всех придворных и императором всех храбрецов, если бы только жил подольше. Всем, что относится к войне, турнирам и служению дамам, он обладал в полном совершенстве, но так как все это потеряло в нем своего покровителя и поборника, то все оно и покинет вместе с ним этот безрадостный свет. У света оторван главный защитник не только рыцарских, но и товарищеских добродетелей, ибо все, что украшает свет, что скрашивает жизнь: дружеское обращение, готовность к услугам, приятный разговор, гостеприимство, соответствующая сану поступь, щедрость, превосходные пиры в обществе смелых и сильных сотрапезников с музыкой и пением, — все это теперь осиротело и не имеет покровителя. Принц, по словам Бертрана, слыл за избранного рыцаря, и со времен Роланда не было еще никого, кто мог бы помериться с ним в битве и на турнире, и слава его, как слава Роланда, распространилась повсюду на восток и на запад. Поэтому-то настоящая потеря постигла отнюдь не одного его, поэта, но всех, кто только был в соприкосновении с покойным принцем… В заключение Бертран объявляет, что со смертью друга самый свет со всеми своими обитателями не имеет более для него никакой цены.

Таким образом, в обоих произведениях принц Генрих выставляется образцом куртуазии и всех рыцарских добродетелей. Поэт увлекается до такой степени, что сравнивает его с Роландом, в котором воплотился идеал рыцарского мужества и служения долгу. Здесь кстати напомнить читателю о том, как отзывался Бертран де Борн о том же принце Генрихе в одной из своих сирвент: «И так как он будет не в состоянии более повелевать никакой страной, то может сделаться королем трусов; ведь и сам он ведет себя, как трус, хотя и живет, как коронованная особа…»

Обратите внимание на эти крайние противоположности, на эти противоречия: один и тот же человек выставляется и трусом, и Роландом, и «королем трусов», и «императором всех храбрецов». Эти крайности, этот гиперболизм — отличительная черта Бертрановой музы. Его муза обладала дикой, неукротимой натурой, страсть доводила ее до полного ослепления. Сопоставляя злобную сирвенту со вторым стихотворением, посвященным памяти английского принца, нетрудно прийти к выводу, не отмеченному исследователями: очевидно, этим вторым стихотворением певец хотел загладить ложь первого. Хронисты (например, Гервазий[42]) и другие провансальские поэты отзываются о принце Генрихе прекрасно. Но он обладал двумя взаимно обуславливающими друг друга недостатками: слабохарактерностью и непостоянством.

Смерть Генриха расстроила все войско восставших. О сопротивлении нечего было и думать. Каждый спешил добраться до своего гнезда, чтобы найти надежную защиту за крепкими стенами своего замка. Ричард гнался за бежавшими и уничтожал их по частям; отдельные бароны сдавались ему безусловно.

Скорбь короля не имела границ. Три раза он падал в обморок, когда принесли ему роковое известие о смерти сына. Рядом со скорбью в сердце короля пробудился страшный гнев против всех тех, кого он считал виновниками восстания: им он приписывал преждевременную кончину своего наследника. Он позабыл о предсмертной просьбе своего сына и весь отдался одному ужасному делу— делу мщения. Говоря о нем, мы вспоминаем одно место в прелестной повести известного немецкого историка и романиста Феликса Дана[43] «Odhin’s Rache» («Месть Одина»).

Бог Один, несмотря на все свои усилия, не мог сделать своей женой прекрасную невесту смертного: она все-таки вышла замуж за своего жениха. Один, забывая о неравенстве сторон, решился мстить людям, имевшим несчастье навлечь на себя его божественный гнев. В эти критические минуты долетает до Одина весть о восстании против него великанов. Один хватается за свое оружие и стремится вступить в борьбу с ними. Он хочет заглушить в этой борьбе тоску об утраченном навсегда счастье, хочет забыть в этой борьбе обаятельный образ смертной, за все свое несчастие, за свою неудачу, за свой позор он хочет отомстить великанам. Он весь отдался одному чувству, чувству мести.