Наступил бурный 1183 год. Старший из английских принцев, Генрих, предъявил своему отцу требование, чтобы тот дал ему в ленное владение Нормандию или какую-нибудь другую страну. Король английский не исполнил этого требования, но обещался выдавать Генриху такое содержание, благодаря которому он мог бы жить настоящим королем, устроить ему двор и побудить его братьев, Ричарда и Готфрида, присягнуть ему как будущему королю Англии. Был назначен день для принесения возвещенной присяги. Оба брата явились в условленное место, Готфрид сразу же исполнил требование своего отца, но Ричард медлил с его исполнением, ссылаясь на договор, на основании которого он владел своей Аквитанией в качестве непосредственного вассала французского короля. С точки зрения феодального права подчинение Ричарда Генриху низвело бы его на целую ступень ниже. Кроме того, у Ричарда с Генрихом были еще свои собственные счеты. Ричард выстроил и укрепил замок (Клерло, Clairvaux) на той земле, которая после смерти отца должна была перейти к будущему королю Англии, то есть к Генриху.
Население Аквитании, в свою очередь, содействовало развитию вражды между братьями. Оно снарядило к Генриху посольство, которое высказало различные жалобы на Ричарда. Несмотря на уступку Ричарда, согласившегося в конце концов присягнуть брату, последний пошел против него войной. Бертран де Борн не мог оставаться спокойным зрителем этой войны. Он бросился в нее со всем пылом своей отваги, став на сторону Генриха, получившего прозвище «молодого короля».
В одной из своих сирвент, написанной по данному случаю, он гордо перечисляет баронов своей маленькой родины, Перигора, и при этом высказывает надежду на то, что его партия найдет поддержку не только из Гаскони — с юга, но и из Пуату — с севера. Он стремится втянуть в эту войну возможно большее число баронов. Ему уже заранее предвидится победа, и он зовет Ричарда, которому, однако, не отказывает в храбрости, прийти со своим войском и помериться с ним силой. Чтобы еще больше подзадорить его, Бертран напоминает ему о том, что Ричард воздвиг крепкий замок на той земле, на которой не имел права его строить. Наконец, как бы все еще недовольный размерами войны, он выражает желание, чтобы сторону Генриха принял и французский король Филипп-Август.
Война разгорелась с необыкновенной жестокостью. Наемные брабантцы Генриха вторглись в Пуату и Аквитанию. Ричард со своей стороны бросился на врагов со всеми своими силами. Эта война осложнилась для Бертрана новой войной с братом Константином. По всей вероятности, поводом к новому столкновению послужило разногласие братьев по политическим вопросам. Константин желал сохранить нейтралитет в борьбе английских принцев, чтобы не подвергнуть опасности свои владения. Совместное обладание Отфором было при таких условиях немыслимым. Началась борьба, в которой победа осталась на стороне трубадура. Тогда Константин обратился с просьбой о помощи к Ричарду. Ричард быстро откликнулся. Его возмутила измена Бертрана их старой дружбе.
Соединившись с одним из врагов Бертрана, он вторгся во владения дерзкого трубадура, отмечая свой след разрушениями и пожарами. Певец должен был смотреть из Отфора на дымящиеся развалины и опустошенные посевы. Помощь не подходила. Тогда Бертран разразился сирвентой, в которой злобно осмеял бездеятельность баронов. О, если бы они имели столько злоключений, сколько могут только иметь! Он жалуется на свое бедствие, на то, что он должен непрерывно обороняться, между тем как его страну разоряют и жгут и на него нападают все его враги — и храбрые, и трусливые. Это тем непонятнее для него, что он употребил всевозможные старания, чтобы пробудить баронов к деятельности и соединить их, сварить, как варят железо, но они созданы из жалкого материала, и тот дурак, кто связывается с ними. Он не ограничивается массовым обвинением, но называет некоторых баронов по именам. Например, одному из них трубадур бросает упрек в том, что он не трогается с места, не обращается к оружию, а живет, как купец; он настолько преисполнен ленью, что беспрестанно потягивается и зевает. Но скоро лист будет перевернут, грозится Бертран, он примчится сам на своем боевом коне, и, если встретится с толстяком из Пуату, толстяку этому придется почувствовать острие его меча.
