Он стал, думал Девин, настоящим мастером не-отношений с женщинами. Но с Бритни, впервые начал подозревать он, всего несколько ночей не принесут полного удовлетворения.
Просто получай удовольствие, пытался убеждать он ее с той минуты, как встретил в Майами. И теперь сам уже не был уверен, что просто получать удовольствие – достаточно.
– Не меняйся очень сильно, Бритни, – попросил Девин.
– Что?
– Ты уже добилась замечательных перемен, – сказал он. – Твоя одежда, твоя внешность… – Он окинул оценивающим одобрительным взглядом ее платье. – Ты красива. И уверенность в себе, которой ты добилась, прекрасна. – Голос его стал серьезным. – Но не меняй того, что в твоем сердце.
Бритни улыбнулась, и Девин мягко провел рукой по нежной шее. Кожа была теплой и шелковистой на ощупь и призывала его к дальнейшим исследованиям, к радостям ощущения плоти Бритни под пальцами. Приглушенный цветочный аромат дразнил его обоняние, наполняя его неутолимой жаждой.
– Бритни?
Она смотрела на него вопросительно, широко открыв глаза. Девин осторожно скользнул ладонью вниз по спине. Внезапно и сильно притянул Бритни к себе и ощутил у своей прикрытой лишь тонкой белой сорочкой груди мягкое давление ее грудей под шелком платья.
– Я все еще должен тебе тот поцелуй, – внезапно охрипшим голосом произнес он.
На этот раз отступить было невозможно. Девин увидел в ее мерцающем взгляде желание, не уступающее по силе его, и наклонил голову, чтобы припасть губами к ее губам. Казалось, она чуть поколебалась, но после слегка приоткрыла рот. Их языки встретились сперва так нежно, так осторожно, знакомясь друг с другом, потом настойчиво переплелись. Он ощутил внезапную свободу ее движений, когда она наконец отбросила всякую сдержанность, не в силах противиться начавшемуся туру эротического вальса охватившей их страсти.
Когда Бритни уступила жадному поцелую Девина – и своему собственному неудержимому желанию вкусить то, чего так давно жаждала, – где-то глубоко внутри ее загорелось всепожирающее пламя. Его губы были нежными, но требовательными, одновременно беря и давая. Его руки двигались по ее спине, будя нестерпимую бурю вожделения везде, где только ни прикасались.
Она прекрасно знала, что хочет от Девина больше, чем просто поцелуй. Она мечтала о его пальцах, ласкающих кожу и ведущих ее к ликующим высотам страсти, как в ее снах.
Девин оставил ее рот, и Бритни застонала в разочаровании утраты. Секундой позже застонала снова, но уже от наслаждения, когда его губы нашли тропинку вниз по ее шее к дивной ямке на горле, и ниже, еще ниже. Откинув голову, отдавая себя в сильные мужские руки, она упивалась божественной лаской его языка, двигавшегося вниз к нежной выемке между ее грудей, и снова вверх, к губам.
Спустя долгое-долгое головокружительное время их губы разъединились, и Бритни положила голову Девину на грудь. Ее сердце неистово колотилось, и сквозь тонкую ткань рубашки она услышала, как бьется его сердце – в том же ритме, что и ее.
Бритни открыла глаза и пристально заглянула в его, потемневшие от желания. Ее учащенное дыхание перекрывало бешеный ритм сердцебиения. Девин поднял руку и провел пальцем по нежной линии ее щеки.
Все ее так долго скрываемые желания и мечтания, все эмоции вырвались наружу из тесного плена ее сознания от нежнейшего благоговения его прикосновений. В это мгновение она поняла, что уже даже не помнит, когда именно влюбилась в Девина.
Одно она знала точно – это произошло не вчера и не сегодня. Она любила его, еще когда была ребенком и увязывалась следом за старшим братом и его лучшим другом. Лучшим другом, который всегда находил время поговорить с одинокой девчушкой и заботился, чтобы вовлечь ее в их занятия, разговоры и развлечения.
Погружаясь в пучины теплого взгляда Девина, она думала, было ли время, когда она не любила его. И разлюбит ли когда-нибудь.
Если только ей захочется разлюбить Девина.
Крепко обхватив его обеими руками, Бритни снова прижалась, приникла к нему всем телом. Тепло и сила прикосновения мускулистого торса послали осязаемые импульсы, заметавшиеся в ее голове и заставившие ее пульс участиться еще больше.
