— Если найдётся. А не найдётся — мы Адэра оставим.
Малика покосилась на Эша:
— Кто это — мы?
— Мы. Ветоны, — ответил он и вывел автомобиль на широкую дорогу, огороженную молодыми кипарисами.
Впереди появился старинный трёхэтажный замок. Передвигаясь по лабиринту аллеек, садовники поливали кусты и клумбы с пёстрыми цветами. На небольшой площади, примыкающей к парадной лестнице, стояли автомобили, скорее всего, советников. По бокам двери возвышались караульные в синей форме. Ветер трепал флаг Грасс-дэ-мора, не позволяя увидеть чайку целиком.
Бег Парня стал похож на полёт; он почти не касался земли и быстро удалялся от машин. Малика оттянула ворот платья. Раньше ей удавалось подавлять мысли о встрече с Адэром другими мыслями. Теперь — при виде открытых окон его кабинета — потеряла контроль над разумом. Душа покинула тело и помчалась вслед за Парнем.
— К парадному входу? — спросил Эш.
Малика через силу вытянула руку:
— К тому флигелю. Можно подъехать с обратной стороны?
— А чего ж нельзя? Подъедем.
Машины обогнули замок, миновали сад, наполненный птичьим пением, и затормозили перед невысоким крыльцом. Пока Малика и Эш помогали Кенеш выбраться из салона, Мебо, Драго и Луга вытаскивали из багажников сумки и баулы. Ракшады с невозмутимым видом осматривались. Выскочившие из замка стражи кинулись к своим приятелям. Ядрёные шутки и громогласный смех заставили Малику встрепенуться и вынырнуть из болота переживаний, в котором она никак не могла найти точку опоры.
Войдя в двери, обитые железными полосами, шумная ватага разделилась. Одни повели ракшадов в отведённые им гостевые комнаты, другие вместе с приятелями-путешественниками устремились к командиру охраны замка, третьи подхватили вещи и пошагали за Маликой и Кенеш в хозяйственную пристройку.
Из кухни, служебных помещений и жилых комнат высыпала прислуга. Держа Кенеш за руку и слыша только надрывные удары своего сердца, Малика шла через толпу по узкому проходу, выискивая глазами Муна. Неужели отправился по делам и не знает, что она приехала?
Наконец, добравшись до своей комнатки, Малика толкнула двери.
Мун сидел на краешке кровати, потирая бёдра ладонями. Повернулся к Малике посеревшим лицом:
— Я не смог… ноги не слушаются. Хотел встать, а они не встают.
Выпустив руку Кенеш, Малика в два шага пересекла комнату и, упав перед стариком на колени, обняла его за острые плечи:
— Прости меня. Мун… Пожалуйста… прости.
— За что, доченька? — просипел он ей в щёку, перемежая слова короткими всхлипами, похожими на жиденький смех.
— Я не смогла приехать раньше.
— Ты здесь, и уже всё хорошо.
Стражи установили возле стенки сумки и баулы и закрыли дверь, наконец-то оградив Муна, Малику и Кенеш от любопытных служанок.
Немного успокоившись, старик обхватил лицо Малики руками:
— Дай на тебя посмотреть… Ты стала красавицей.
Она улыбнулась:
— Ты просто забыл, какой я была.
Мун сдал… Волосы белые как тополиный пух, глаза тусклые как выгоревшее на солнце море, морщины глубокие, хоть спички вставляй.
— Ничего я не забыл, — проворчал старик и посмотрел на ракшадку.
— Это Кенеш. Теперь она будет жить со мной, — сказала Малика, с удовольствием отметив, что старуха стоит, а не лежит на полу.
Может, посчитала, что здесь слишком мало места, и будет неудобно заталкивать ноги под кровать, а голову под стол?
— Кенеш, это Мун. Он заменил мне родителей.
— Сто лет тебе жизни, очень прекрасный человек, — произнесла ракшадка и низко поклонилась.
Малика глянула на Муна. Если бы Кенеш знала, сколько ему лет, добавила бы ещё сотню.
— Я не король, чтобы мне кланяться, — пробурчал Мун.
— Я плохо знаю ваши хорошие порядки, — промолвила Кенеш. — Я лучше их запомню.
— Говорит, как Йола, когда хочет выглядеть дураком, — прошептал Мун.
Поднявшись, Малика вдруг почувствовала себя, как в конуре. Даже её каюта была в три, а то и в четыре раза больше. Она прикидывала, что и куда поставить, и понимала, что пытается думать о чём угодно, только не об Адэре.
Придётся принести раскладушку: вторая кровать здесь не поместится. Шкаф поменять на более вместительный, стол перетащить на чердак. Вместо стола можно использовать сундук.
