В стране объявили траур.
Люди посмотрели на траурные флажки, которые за двадцать лет успели поистрепаться и выгореть, и поспешили по своим делам. Никто не помолился об усопшем, не проводил его в последний путь, не помянул покойного добрым словом. Народ сбился со счёта, сколько наместников иноземного правителя ушло в лучший мир, не оставив в памяти ни имени, ни отпечатка.
В давние времена эта страна носила другое название. Когда-то летописцы сохраняли историю о славных делах и подвигах предков. Но мятежные потомки сожгли летописи, отреклись от прошлого и дали родине новое имя — Порубежье.
Долгие годы страна переходила из рук в руки. На трон карабкались и знатные роды, и не столь именитые фамилии. Их петушиные бои и мышиная возня утомили правителя соседней державы, и Моган Великий — король могущественного Тезара — превратил Порубежье в колонию.
Как правило, наместником назначали человека в годах. Его замена проходила быстро. В этот раз лоскутки скорби исчезли с домов, а сообщения о новом ставленнике Великого всё не было. Ранее равнодушный и ко всему безучастный народ разволновался: не задумал ли Моган бросить их страну на произвол судьбы?
***
Дворец готовился к балу: хлопали двери, звенела посуда, оркестр настраивал инструменты. Но в зале Совета царило далеко не праздничное настроение. Советники с пеной у рта пытались протолкнуть своих протеже на пост наместника в Порубежье.
Моган Великий — статный, синеокий, с переливчатой волной золотых волос и лёгкой сединой в короткой бороде — смотрел на неподвижный маятник старинных напольных часов. В пылу словесного сражения никто не заметил поникших плеч короля, его рук, устало лежащих на подлокотниках кресла, его отстранённого взора. Не заметил никто, кроме старшего советника Троя Дадье.
— Великий… — тихо произнёс Трой.
Вынырнув из раздумий, Моган придвинул к себе список.
Среди претендентов на доходную должность никогда не было молодых дворян и дворян средних лет. Те и другие не хотели надолго оставлять своих жён и детей и не желали везти их в Порубежье: условия жизни в колонии были непригодны для существования цивилизованного человека. Собственно, об этих условиях никто не радел. Порубежье — сырьевой придаток, территория для размещения вредного производства. Чем ниже уровень жизни, чем хуже условия труда, тем дешевле рабочая сила. Суть политики Тезара, проводимой в колонии, оставалась неизменной на протяжении двадцати лет и привела к экономическому рабству присвоенной страны и духовному упадку её населения. В такой стране не место благородным дамам и любимым чадам.
Зато престарелые дворяне выискивали среди советников покровителей, осыпали их обещаниями и дарами и молили Бога, чтобы должность наместника в Порубежье досталась им. Здесь, в Тезаре, они всего лишь госслужащие в отставке, которым суждено прозябать в загородных имениях, водиться с внуками и писать мемуары. А там, в колонии, они царьки.
Моган пробежал взглядом по строчкам. Любой из претендентов достоин победы. Но только не сегодня! Решение принято, но до сих пор терзали сомнения — не допустил ли он ошибку?
— Обсуждение продолжим завтра, — сказал Великий и отложил список.
В зале повисла тишина. Трой Дадье поднялся с кресла, подошёл к напольным часам. Узкий в плечах, тонкий в кости, с седыми лохматыми волосами, он больше походил на суфлёра, чем на старшего советника. Если бы не баснословно дорогой костюм, можно было решить, что сухопарый старичок случайно забрёл во дворец, перепутав его с театром.
Трой перевёл стрелки, подтянул гири.
— Ещё немного, и Порубежье забудет, что у него есть хозяин, — произнёс он и толкнул маятник; раздался отчётливый стук.
В углу зала из-за письменного стола поднялся молодой дворянин: высокий, слегка полноватый, с непослушными русыми волосами и глазами чайного цвета:
— Ваше Величество! Прошу слова!
Советники опешили. За сорок лет правления Могана это был первый случай, чтобы на заседании государственных мужей заговорил слушатель Совета.
Всегда спокойный и сдержанный Трой резко повернулся:
— У вас нет права голоса.
