Таргитай скривился:
— Что вы все обзываетесь, да обзываетесь? Послушайте, какие слова я подобрал!
Прежде чем успели остановить, дудочка была уже у губ, и тоскливая мелодия, похожая на вой разъяренного шакала, полилась над пустыней.
После короткого отдыха перед рассветом они с первыми лучами солнца были снова в седлах. Таргитай ныл — он не выспался и хотел есть:
— Гольш сказал, что продержится всего две недели. Но ежели будем ползти на конях, успеем ли к своей старости?
Мрак хмыкнул раздраженно:
— Забыл время, когда только на своих двоих бегал? На коня с топором кинулся, за безрогого лося счел!.. Впрочем, Олегу в самом деле пора раскинуть мозгами.
Лиска ощетинилась, бросила враждебный взгляд. Она помнила, как враги раскидывали мозгами под ударами тяжелой секиры.
— Заранее не придумал, — ответил Олег с неуверенностью. — Я бы мог, конечно, быстро слетать, а Мрак бы сбегал в личине волка, но вы… Да и что мы там сделаем без оружия… Придется ехать в надежде на нашенское «авось».
— И кусим, — сказала Лиска.
Невры переглянулись, Мрак спросил подозрительно:
— Что-что?
— Хусим, — произнесла она менее уверенно. — Или я не так расслышала? Помнишь, ты не был уверен, что победишь, а потом сказал это волшебное слово, пошел в бой и победил!
— Гм, — произнес Мрак озадаченно. — В самом деле сказал я? Не Олег? Ну, не думаю, что помогло. Я ж не волхв!.. Хотя кто знает…
Он пришпорил коня, чтобы не видеть ухмылки Таргитая и Олега. Присобачат кликуху «волхв», вовек не отгавкается, не отшкребется. Имя забудут, а кличку запомнят, внукам-правнукам передадут. Похоронный курган снесут дожди, а кличка останется. Вон бер — больше народ знает по кличке медведь или ведмедь. Да что бер — богов имена забыли! Бог охоты был чересчур волосатым, вот и стал Волосом, красивейшее созвездие Стожары больше знают как Утиное Гнездо, а Первоцвет для всех — Лось, а то и вовсе Большая Медведица…
— Кажется, придумал, — ворвался в его думы смущенный голос Олега. — Ну, не совсем еще придумал, а так, задумка. Недодумка. Думка для будущей мысли.
— Не торопись, думай лучше, — сказал Таргитай торопливо. — Это я, чем больше думаю, тем песни хуже. А у тебя ж наоборот!
На привале, пока остальные готовили обед, Олег волховал в сторонке. Лиска ходила на цыпочках, подавала пучки трав, чертила знаки, раскладывала камешки причудливым узором.
— Если заготовим мяса, — сказал Олег без особой уверенности. — Я смогу подманить летающих зверей…
— С мясом и я подманю, — буркнул Мрак. — Так любую ворону поймать можно. А ты без мяса подмани! Одной магией.
— Магии помощь нужна.
Когда Мрак и Лиска настреляли зайцев, дроф и даже степного кабанчика, Таргитай помог содрать шкуры, Олег за это время дважды поднимался в воздух, забирался так высоко, что с земли видно было одну темную точку.
— Сюда летит птица, — сообщил он, опустившись на землю. — Вы схоронитесь, а я зацапаю, когда сядет.
— Боишься, спугнем? — поинтересовался Мрак.
— Нет, может сожрать вас раньше, чем увидит мясо.
— Ух ты, — удивился Мрак. — Такая здоровая? Одна или стая?
— Такие здоровые стаями не летают. Иначе не прокормятся. Ложитесь под шкуры!
Трое схоронились, а Олег, выложив мясо в середке огражденного камнями круга, выкрикивал заклинания и воздевал руки. Хлопанье крыльев послышалось раньше, чем увидели птицу.
Таргитаю сперва показалось, что к ним стремительно снижается тучка. Потом рассмотрел гигантские крылья, длинную вытянутую шею, хищно загнутый клюв. Птица летела быстро, но крыльями едва-едва помахивала, а чаще просто поворачивала то так, то эдак, скользила между воздушными потоками.
Земля вздрогнула, когда птица тяжело бухнулась. Тут же загнутый клюв подцепил тушку кабанчика, голова вскинулась с раскрытым клювом, по горлу прошло утолщение.
Олег сказал негромко:
— Вылезайте. Сейчас она в моей власти. Но… будьте осторожны.
Мрак приподнялся вместе со шкурами, спросил подозрительно:
— Так быть осторожными или в твоей власти?
— В моей-моей! Только… береженого любые боги берегут.
Мрак с оглялкой направился к птице, а Таргитай заявил:
— Тогда я лучше останусь. Меня любой петух бьет. И гуси щипали. Я невезучий!
