Перед самым выходом из башни Мрак перетряхнул мешки, из восьми больших сделал четыре поменьше, остальное швырнул в угол.
— Ночь нам в подмогу. Тарх и ты, рыжая, постараетесь выбраться незамеченными. Враг ждет четверых, мы-де неразлучны, а вы сойдете за богатого дурня, что странствует с рабыней… Ладно-ладно, не шипи, как дикая кошка. Пусть богатая девка путешествует с дурнем. Тот ей на дуде свистит, про любовь до гроба брешет.
— А вы?
— Тарх, не умничай, умнее тебя на дубе висят. Мы с волхвом выберемся еще раньше. Или позже, поглядим.
Гольш еще тогда, в первый раз, был поражен, когда Мрак обернулся волком, а сейчас у него отнялся язык, когда вместо молодого волхва посередке зала забегала огромная нелепая птица, попробовала летать, сбила крыльями со стола бумаги, грузно рухнула на пол, а встал уже волхв — виноватый, криво ухмыляющийся, с синяком на скуле и потирающий правое плечо.
— Это очень сложное заклятие! — воскликнул Гольш. — А ты не освоил простые.
— У него все через задницу, — сказал Мрак с отвращением. — Сперва трудное, а потом пустячки начинает понимать. По правде сказать, простое — самое трудное, даже я знаю. Сперва Олег горными хребтами двигал, потом едва щепку будет передвигать. Чем больше знаешь, тем меньше можешь. Сила — уму могила… Нет, ум — силе могила.
Олег морщился, мял ладонью плечо. Не сообразил, что не в чистом поле: там уже и парил, и камнем вниз, и винтом нарезал, а здесь — мордой о стол, да еще как больно!
— Это может помочь, — сказал Гольш нерешительно. — Враг к этому не готов. А ты, лохматый, перекинешься волком?
— Эт как сто баб пошептали, — согласился Мрак. — Или магов, мне все одно.
Он повесил два мешка Таргитаю, вручил секиру.
— Не урони! Это не твоя палка с дырками, это вещь в хозяйстве нужная! Да и по жизни с нею шагать легше.
Олег с неловкостью протянул мешок Лиске.
— Понесешь малость?
Таргитай с тяжелым вздохом вытащил Меч.
— Неужто боги создали нас затем, дабы истребляли себе подобных?
— Ну, не только, — ответила Лиска после паузы. Ее смуглое личико слегка зарумянилось. — Нет-нет, не только.
Она проверила, легко ли вытаскивается меч, потуже затянула перевязь с колчаном стрел. Глаза ее прищурились, а пухлые губы сжались в одну линию. Лицо стало злым и хищным.
— Ах, не только, — сказал Таргитай печально. — А почему же только и только?
Конь под ним изогнул шею, посмотрел на седока с удивлением. Таргитай не обиделся, над ним кони смеялись и раньше, он один спрашивал: почему боги создали воду мокрой, зачем людей разделили на мужчин и женщин, почему деревья на зиму сбрасывают листья. Никто не спрашивал, всем все ясно, хоть и не знают тоже, Таргитай спрашивал, ибо дураку, как известно, до всего есть дело.
Коней пустили сразу в галоп. Лиска пригнулась, красные волосы слились с конской гривой. Узкий меч держала в опущенной руке, нагнетая кровь для удара.
Копыта громко застучали в рассветной тишине. Таргитай взмолился молча, чтобы Гольш показал Жезл получше, а то вдруг да спросонья не разглядят, всю мощь обрушат на них, а тут и без магов тошно.
— Если врагов много, — крикнула Лиска сдавленно, — будем прорываться? Или вернемся?
— Только вперед, — крикнул Таргитай. — Авось не сгинем!
Лиска слышала, как он произнес какое-то заклятие «хусим», но ветер свистел в ушах. Она вспомнила с надеждой, что это заклятие лесным людям обычно помогало. Даже в самых безнадежных случаях кто-нибудь из невров говорил, махнув рукой, это волшебное слово, все трое кидались, очертя голову, и… обычно побеждали!
Внезапно прямо из земли выросли двое с копьями. Таргитай свесился вперед, заранее сморщившись в ожидании резкой боли в кисти. Меч полыхнул во тьме странно лиловыми искрами, скрежетнуло — рассекал нагрудник. Конь несся, как лось в весенний гон, копыта гремели, все отряды врага должны сбежаться на перехват.
В сторонке вскрикнула Лиска, зазвенел металл. Таргитай крикнул мощно, подражая Мраку:
— Держись за мной! Не отставай!
Впереди открылось сразу с дюжину костров. Полуодетые люди уже вскакивали, хватались за оружие. В багровом свете острая бронза играла кроваво-красными бликами.
