6. Я лично совершенно согласен с тем, что дискуссия по вопросу о перманентной революции, о положении СССР и пр. необходима. Именно для дискуссии формулировал я в свое время тезисы о перманентной революции, написал брошюру о ней[511], формулировал недавно тезисы о положении в СССР, которые я выдвигаю как проект платформы по данному вопросу. Дискуссия здесь крайне необходима, участие в ней тов. Трэна очень желательно.
Тем не менее тов. Трэн по меньшей мере неосторожен, когда в двух строчках противопоставляет интернациональную позицию Ленина перманентной революции Троцкого. В своих работах я пытался доказать — и пока никто не сделал даже попытки опровергнуть, я считаю, что доказал, — что, отвлекаясь от споров в области литературных прогнозов, а беря ленинскую концепцию и мою, как они проявили себя на опыте революции и как они были формулированы и Лениным и мною на основании этого опыта, невозможно не признать тождества этих позиций. На противопоставлении их была основана вся политика эпигонов, и в частности политика в Китае. Еще на майском пленуме 1928 г.[512] тов. Трэн голосовал за официальную резолюцию по китайскому вопросу (с оговоркой). Этим он показал в течение 1923–1927 гг., насколько далек он был от самых основ политики Ленина. После того он никакого участия в дискуссии по вопросу о перманентной революции на основе опыта Китая, Индии, новейшего опыта Испании и пр. не принимал. И тем не менее он считает возможным противопоставлять интернационализм Ленина перманентной революции Троцкого, фактически повторяя расхожие фразы Мануильского.
Что тов. Трэн имеет в виду под капиталистическими группировками, мне не ясно: возражения против лозунга Советских Соединенных Штатов Европы?
Каковы же выводы? Заявление тов. Трэна показывает, что в возражениях и опасениях его противников много верного. Тем не менее вывод, который делают эти противники, я считаю неправильным. Если Трэн склонен требовать априорного признания его руководства, — к этому в конце концов сводится основное содержание его письма, — то было бы неправильно априорно отказаться от попытки сотрудничества. Могут сказать, что дело идет не об априорном отказе, так как опыт с Трэном был. Это неверно. Меняются времена, меняются условия, и люди меняются вместе с ними. Попытку сотрудничества нужно сделать. В какой форме? Это должны решить товарищи, которым это сотрудничество придется проводить. Хорошо было бы при этом убедить тов. Трэна отказаться от наиболее неуместных частей его заявления, прежде всего в отношении тов. Раковского, который не имеет даже возможности ответить на прямое злоупотребление со стороны Трэна одним-единственным документом. Если бы заявление в нынешнем или смягченном виде было бы напечатано в «Веритэ», то, разумеется, редакция должна была бы сопроводить его соответственной отповедью. Все это мало облегчило бы сотрудничество. Но тут уже ответственность целиком легла бы на тов. Трэна.
23 мая 1931 г.
Т[ов]. Истмену
Дорогой друг!
Препровождаю еще одну главу: это — пятая по счету[514]. 6-я у меня на три четверти сделана. Большую главу о политических процессах в массах в течение июля и первой половины августа я пока отложил, так как для «Сатюрдей»[515] она не подойдет, насколько я могу судить, а в книгу я ее включу затем.
Я должен вернуться к своему письму от 20 мая[516], где я ставил Бони четыре условия. Я сообразил, что забыл поставить пятое условие, пожалуй самое важное. Правда, оно «само собою разумеется», но — не по отношению к Бони. Вы знаете, что я получил свыше 4000 долларов аванса и при сдаче рукописи второго тома должен получить, если не ошибаюсь, еще 2 >1/>2 тысячи дол., итого 7000 долларов. Это аванс под книгу. У меня возникает опасение, что Бони может попытаться вычесть этот аванс из моего гонорара от «Сатюрдэй». Разумеется, это было бы чудовищно со всех точек зрения. Покрывать аванс по книге Бони должен с продажи книги. Одной из целей аванса является заставить издателя прибегнуть к широким мерам рекламы и пр., чтобы в кратчайший срок вернуть себе уплаченный аванс.
