Между тем молодой человек, которого в редакции журнала знали как Самойлова, неторопливо шел, помахивая тросточкой, по улице, залитой солнцем, и встречавшиеся барышни оглядывались на него. Действительно, статья, цитируемая Жуковским, не интересовала его теперь, потому что это он написал ее. Настоящее имя молодого человека было Николай Иванович Кибальчич.
V
…В 1861 году — знаменательная веха отечественной истории! — Герцен, обращаясь к студенчеству своей покинутой родины, писал: «… с Дона и Урала, с Волги и Днепра растет стон, поднимается рокот — это начальный рев морской волны, которая закипает, чреватая бурями, после страшного утомительного штиля. В народ! К народу! — вот ваше место…»
Штиль тяжкой русской жизни был взорван реформами шестидесятых годов и основной из них — реформой 1861 года, отменившей постыдное крепостное право, по существу, рабство, остававшееся в Европе девятнадцатого века только в империи Романовых.
Реформы были проведены «сверху», и с того времени царя Александра Второго придворные летописцы стали называть «царем-освободителем». Таковым внедрялся он в народное сознание, вошел в мировую историю.
Между тем отмена крепостного права и другие реформы были проведены Александром Вторым и его окружением под натиском центробежных исторических сил: Россия не могла миновать стадии капиталистического развития.
Во второй половине девятнадцатого века Россия вопреки — а совсем не благодаря державной политике Александра Второго — в экономическом и духовном плане (может быть, прежде всего в духовном) выходила в число ведущих стран мира. Но с какими издержками и потерями! Как мучительно трудно!
Бедственное положение крестьян, обманутых после «освобождения», породило, по определению В. И. Ленина, второй период в революционном движении России (после дворянского, декабристского) — разночинный, или буржуазно-демократический, с 1861 года и по 1895-й, когда на исторической арене в полный голос заявляет о себе пролетариат.
Еще в сороковых годах прошлого века Александр Герцен выступил с теорией «русского социализма», основой которого после свержения царизма должна была стать крестьянская община. Эту же теорию развивал Н. Г. Чернышевский со своими соратниками; Николай Гаврилович был более последовательным демократом: призыв к крестьянской революции — вот суть его учения, недаром В. И. Ленин говорил, что от сочинений Чернышевского «веет духом классовой борьбы».
Призыв идеологов крестьянского социализма нашел горячий отклик прежде всего в молодежной среде, в студенчестве…
Четвертого апреля 1866 года Дмитрий Каракозов, член террористической группы Ишутина (идея индивидуального террора уже тогда пустила корни в революционной молодежной среде), решает самостоятельно, без ведома организации, убить Александра Второго. Он встречает царя у ворот Летнего сада, стреляет из револьвера, но промахивается. Дмитрий Каракозов на дознании был подвергнут пыткам, но никого из своих товарищей не выдал, от убеждений не отказался. Повешен в Петербурге на Смоленском поле…
В 1869 году в Петербурге группой студентов Медико-хирургической академии создается кружок, который с лета 1871 года после объединения с женским кружком сестер Корниловых и Софьи Перовской стал называться «Большим обществом пропаганды», или кружком чайковцев — по имени студента Петербургского университета, активного члена новой организации, Николая Чайковского. В это время Николай Кибальчич в Петербурге, студент: с августа 1871 года он занимается в Институте инженеров путей сообщения, с сентября 1873 года — слушатель Медико-хирургической академии.
Вначале чайковцы изучают современные социалистические теории, издают за границей произведения Чернышевского, Добролюбова, Лаврова, труд Карла Маркса «Гражданская война во Франции» (О Парижской коммуне), ведут активную пропаганду среди городских рабочих и студентов. К концу 1873 года в среде чайковцев возникает идея массового похода пропагандистов в народ, которая весной следующего года определяется окончательно.
«Хождение в народ»… Вот уж, воистину, феномен русской истории и одновременно проявление русского национального характера, «русской совести» нашей интеллигенции, выпестованной двумя веками мучительной отечественной истории. Не забудем, что этот, теперь ставший интернациональным, термин появился в России: он был введен в литературу шестидесятых годов писателем Петром Дмитриевичем Боборыкиным, притом в понятие «интеллигенция», «интеллигент» вкладывался не только социальный, но и нравственный смысл.
