— Кто-то убил попугаев Мюриел, — испуганно прошептал старик, округлив глаза. — Я люблю Мюриел. Никогда не был с ней особенно дружен, но она любила Мэгги, и этим все сказано. Мэгги и Куинн… Они для меня очень дороги.
— Твои хвосты совсем не подходят к этой шикарной одежде с Пятой авеню, — сказал Куинн, дотрагиваясь до одного хвоста на голове Анжелики.
— Убери руки! — прошипела она, отстраняясь.
— Почему ты так к нему относишься? — спросил Орсон, а когда Анжелика поднесла чашку с кофе к его губам, удивленно пробормотал: — Ой, я сейчас, кажется, намочу свои штаны…
Куинн быстро вышел из-за стойки и, поддерживая Орсона, повел его в туалет.
— Спасибо, — бросила Анжелика, когда они вернулись, и Куинн помог старику взгромоздиться на табурет. — Орсон, выпей это. Куинн, ему нужно что-то перекусить. Иногда он забывает поесть.
Куинн подогрел кастрюльку с куриной лапшой Стеллы, налил в миску и пододвинул вместе с ложкой к старику. Анжелика взяла ложку и стала кормить его, вытирая подбородок платком.
— У тебя доброе сердце, Анжелика, — не удержался Куинн.
Зеленые глаза Анжелики сверкнули.
— Слушай, я могу с легкостью бросить его здесь, если ты будешь мешать! — сказала она с вызовом. — Ешь немедленно, Орсон, иначе я уйду. Глотай!
— Они уберут меня, как убрали Мэгги, — пробормотал вдруг Орсон.
— Никто тебя не уберет, — строго сказала Анжелика и посмотрела на Куинна. — Он делал для меня кое-что, когда я была маленькой. Понятно?
— Я? — икнув, спросил Орсон.
— Да, ты, — твердо сказала Анжелика. — Я этого никогда не забуду.
На лице ее быстро промелькнула боль, но тут же оно снова стало замкнутым и невозмутимым. Куинну, который наблюдал за ней, вдруг захотелось обнять и утешить ее. Но эта женщина надежно прятала свои раны от всех за маской враждебного высокомерия. Она бы только посмеялась над ним.
— Я помогу тебе отвезти его домой, — предложил Куинн, ожидая, что она откажется.
Анжелика враждебно посмотрела на него, но, очевидно, слишком устала, чтобы возражать.
— Только никаких нравоучений и никаких вопросов! — сухо бросила она.
Куинн вышел из-за стойки и недолго думая, подхватил старика на руки. Худое старческое тело было невесомым — оно, казалось, состояло из костей, обтянутых кожей, и страха, который Куинн остро чувствовал.
Позднее, в темной спальне в доме Орсона, Анжелика уложила старика в постель и выпрямилась, потирая поясницу. Она выглядела такой расстроенной, слабой и беззащитной, что у Куинна дрогнуло сердце.
— Ты придешь ко мне, если я тебе буду нужен? — тихо спросил он, со страхом и надеждой ожидая ответа, как будто от этого зависела его жизнь. Здесь, под храп пьяного старика, все наигранное между ними куда-то исчезло.
— Орсон защищал меня, когда я была маленькой, ничего не требуя взамен. Он никогда ничего не говорил о том… о моем отце и обо мне. Я прибегала к нему иногда, он всякий раз оказывался рядом, когда был мне очень нужен. Я выжила и никогда не забуду этого. Он не похож на остальных… Он добрый, но слишком слабый… — Слезы показались в ее глазах, но она упрямо тряхнула головой. — Мне надо ехать. Позвони мне, если это случится вновь.
Куинн схватил ее за руку, когда она шла мимо него. Неожиданно он разозлился на нее за то, что она опять убегает от него, как весенний ветер в грозу, который невозможно догнать или удержать.
— Да, ты выжила — и сбежала в Европу. Ты сбежала от своего краснокожего любовника. Тебе было стыдно?
Обвинение, сжигавшее его изнутри так много лет, вырвалось у него неожиданно. У Анжелики потемнели глаза, хранившие слишком много тайн, казалось, она сразу постарела. Ему стало больно за нее и опять захотелось прижать к себе.
— Может быть, — сказала она и, ничего не добавив, поспешно вышла.
Куинн остался ни с чем. Она крепко заперла своих демонов. Он услышал, как захлопнулась входная дверь, и присел на кровать рядом со спящим стариком. На тумбочке рядом с кроватью стояла фотография в рамке. Это был снимок смеющейся, счастливой Мэгги с каким-то крохотным голым мальчиком на руках. Кто он? Неужели ее сын? Не этот ли ребенок плакал в его видениях? И где он теперь?..
