– Прекрасно, – сказал Владимир Александрович. – Однако на Бога надейся, а сам, как говорится, не плошай. Мы прервали Пистолькорса, пускай продолжит про своих храбрых офицеров.
– Я думаю, что мы соберем пять-шесть верных офицеров, найдем злоумышленников и убьем их, – сказал Пистолькорс.
– А трупы вы спрячете на чердаке казарм? – сказал великий князь. – Как год назад… Мерси!
– Тогда мы можем создать особую troupe mobile, которая всегда будет наготове неподалеку. И как только представится непосредственная угроза Вашему Высочеству, она тотчас выскочит и изрубит их, как это должен был сделать вот этот кирасирский недоросль со своими кирасирами.
– Где бы вы прятались и откуда бы вы выскочили вчера, когда напали на его высочество? – спросил Оболенский.
– Мы бы скакали за каретой!
– У Его Высочества вся гвардия может скакать за каретой, кроме разве конвойных казаков! Мы наряд за каретой с пушкой посылать можем! Нам нужна панельная стража из людей незаметных, невоенных, которые могут и в трактире разговор подслушать, и на улице незаметно его высочество охранить. Капитан Сеньчуков, вы единственный из нас здесь пехотный офицер, что вы можете предложить?
– Я могу обучить панельную стражу строевым приемам, и даже ружейным приемам каким-нибудь обучу. Но где ее набрать – ума не приложу! – ответил Сеньчуков.
– Нашли беду! – всплеснул толстыми руками отец Серафим. – Да я вам сколько хошь людей верных представлю. Как минимум сотню через три дня выставлю. У нас на Охтинской прядильной мануфактуре народу тьма, а работы не то чтобы много. Времени светлого рабочего по зиме мало, и доходы у них упали. Многие с удовольствием к нам пойдут.
– Они же нам очень дорого выйдут! – сказал Сеньчуков.
– Ничего и не дорого. По 30 копеек в день и харчи, да еще одежу теплую на время стражи. Тыщи полторы на всех в месяц.
– Охрана из прядильщиков? – с сомнением спросил великий князь. – Как-то…
– Вы бы, Ваше Высочество, поглядели бы на них льду, на кулачных боях. Один наш присучальщик трех литейщиков с Александровского завода укладывает! И с соглядатаями задержек не будет. Работают прядильщики семьями, так мы к этому промыслу их баб с детями пристроим. Ни один из злодеев не заподозрит наших людей. А охранять они вас, Ваше Высочество, будут люто. Зубами порвут, и сабель не понадобится.
– И как же прикажете их называть, отче? – спросил Владимир Александрович.
– Белой сотней, Ваше Высочество, ибо Царь наш Белый…
– И горячка тоже белая, – жалобно проблеял корнет.
– Как ваша фамилия, вьюноша? – строго спросил священник.
– Корнет Митя Борхвардт.
– Из немцев, что ли? Травить ваше племя надо, как крыс… Это вы революцию жидам выдумали…
– Я же нет… я не выдумывал… – жалобно сказал Борхвардт. – Я дежурным по полку был первый раз. Как вдруг революция, бомбы, жиды, собаки!
– Ваше Высочество! – сказал отец Серафим. – А что, если заговорщики вас отравить надумали? Вы бы этого немца пищу бы пробовать пристроили. Может, для этого сгодится…
– Да-да, Ваше Высочество, – поддержал батюшку Пистолькорс. – Самое дело для таких спортсмэнов!
Из правого глаза корнета Борхвардта выкатилась крупная слеза.
– Ну что вы, корнет, будьте мужчиной! – сказало его высочество. – Вопрос с моей охраной, как я понимаю, решен, и я могу спокойно положиться в этом деле на капитана Сеньчукова с отцом Серафимом. Господ офицеров прошу проследовать в столовую, а вы, корнет, идите на кухню и отведайте блюд, для нас предназначенных. Пойдемте с нами, батюшка, благословите трапезу.
– Сейчас, Ваше Высочество, только с капитаном Сеньчуковым переговорю. Вы что-то хотели мне сказать, капитан? Вы очень пристально на меня смотрели.
– Им в день и по пятнадцати копеек хватит! – выпалил капитан.
– Прядильщики – тоже люди, если рассуждать по-христиански, и на сорок пять копеек с ихним удовольствием проживут.
– А я тогда у вас поставку полушубков отберу на себя!
– Это еще почему!?
– Обмундирование дружинников уже на мою военную часть относится. Мне же отвечать, как они на улицах перед Его Высочеством выглядеть будут.
– Ну, хорошо, я думаю, что на благо нашего общего дела мы с вами должны иметь душевное согласие и христианское единомыслие. С одного рыла по 15 копеек в день каждому из нас будет, только, чур с полушубками я тоже буду в доле. А как же вы намерены это провести? Через интендантство? Через тестя вашего, ворюгу?
