Полковник Секеринский подошел к столу и прочитал название одной из толстых папок, написанное поверх зачеркнутого Hirudo kobelevi: «Заметки Артемия Владимирова, не напечатанные в «Петербургских ведомостях» в 1892 году».
– Это творчество вашего агента, ваше превосходительство? – спросил полковник у Черевина. Генерал кивнул. Секеринский достал из папки первый лист и прочитал вслух:
«Живые картины Бородинскаго сражения
(к 80-ти летию славной битвы)
24 августа под Гатчиной под руководством доктора медицины Отто Чечотта широкой публике была представлена живая картина Бородинскаго сражения, разыгранная пациентами больницы Св. Николая Чудотворца. Сражением руководил с одной стороны старейший Наполеон больницы граф Тимофей Урюкович Мерзлоухов, с другой – доставленный из тверской общины почетный гражданин города Вышний Волочок и заслуженный Кутузов Всея Руси Иван Петрович Чушкин. На нашей стороне добровольно выступил весь цвет русского полководческого искусства: десять Кутузовых, восемь Суворовых, пять Багратионов и один Ермак Тимофеевич на костыле. Одновременно перед окнами императорского дворца в Гатчино на Серебряном озере гардемаринами Морского корпуса было разыграно Трафальгарское сражение. Адмирала Нельсона изображал наилучший ученик корпуса Дионисий Худяков, который хотя и был двуглаз, мал ростом и черен рожей, но роль свою исполнял отважно, будучи неоднократно обмотан непотопляемым буем и одет в оранжевый непромокабль.»
Пока Секеринский читал заметку, Черевин встал рядом и, нацепив на нос очки, просматривал другие бумаги, лежавшие на столе. Здесь было приглашение в церковь на обряд венчания от мебельного мастера Карла Шульца, набранное нечитаемым готическим шрифтом, «Справочник военных команд и распоряжений на французском языке для наполеонов и их маршалов. Составлен гл. врачом больницы св. Николая Чудотворца дм О. Чечоттом. Спб., типография С. Ковалевского, 1892» и прошение на имя его превосходительства господина начальника Царской Охраны:
Конюшенного офицера
отделения русской упряжи
Конюшенного ведомства
Министерства императорского двора
коллежского секретаря
Владимира Петушкова
ПРОШЕНИЕ
Ваше Превосходительство!
Моя сестра, мещанка Авдотья Петровна Петушкова, 54 лет от роду, была определена Вами в Царскую Охрану в наблюдательный состав с назначением ей пенсии и жалования 10 копеек в день. Для ведения ею наблюдения Вами была выдана ей подзорная труба секретного образца, в которую она мне не давала даже смотреть, ссылаясь, что ничего все равно не видно. Означенная сестра Авдотья исправно исполняла возложенную на нее службу, наблюдая в оную трубу кого было ей Вами указано, и в ревностном усердии своем дважды падала со шкафа, сломав в первый раз левую руку, а во второй раз наткнувшись глазом на вышеупомянутую подзорную трубу.
На основании вышеизложенного я имею честь покорнейше просить указать мне, где и по какому ведомству могу я получить назначенную сестре Авдотье пенсию и причитающееся жалование.
При сем прилагаю свидетельство доктора Булавинцова
Коллежский секретарь Петушков
С.-Петербург, января 6 дня 1893 г.
К прошению была прикреплено само свидетельство, также выданное 6 января:
«Дано сие дочери надворного советника Авдотье Петровне Петушковой, в том, что я ее пользовал 23 декабря истекшего года и 5 января сего года. В первом случае имел место fractura-luxatio локтевого сустава левой руки, выражавшийся в сочетании внутрисуставного перелома с вывихом в поврежденном локте. Во втором случае имело место травматическое повреждение области глаза, которую принято обозначать именем traume oculatis telescopiv. Для окончательного восстановления ее сил, ей же, Петушковой, необходим полный покой и усиленный пенсион. В уверении чего подписью и приложением именной печати удостоверяю. Врач придворно-конюшенной части коллежский секретарь А. Булавинцов.»
– Я вроде никаких Петушковых не нанимал, – озадачено сказал Черевин. – Какая-то труба подзорная, шкаф, пенсион… У них, наверное, тоже горячка случилась. А вот, Варвара Алексеевна, последнее письмо вашего возлюбленного. С прошением о призрении вдовы и сирот.
