– Может в бюро находок снести? – предложил Саныч, направляясь на кухню за стаканами.
– Мультиков насмотрелся? – гыгыкнул Перегар, выкладывая на табуретку содержимое пакета. – Там, конечно, обрадуются. В «бюро» который день шампанское пьют. Без ананасов.
– Тогда… – Саныч поставил стопки на табуретку и понёс на кухню ананас – резать. – Дать объявление о находке в газету.
– Находке? Что ты можешь объявить в этом городе?
– О пакете.
– Объявление типа: найден пузырь коньяку (бац! стук донышка бутылки о табуретку). Литруха Абсолюта! – вдруг воскликнул Перегар. – Банка икры чёрной (бац! о табуретку). Банка красной (бац!). Огурчики солёные (бац!). Полторашка пива! Да на такое объявление весь город слетится.
В пакете оказалось ещё пять помятых бананов, палка сервелата, четыре пачки сигарет, пакет фисташек, несколько свежих огурцов-помидоров и батон хлеба.
Глядя на такое изобилие, Саныч поскрёб в затылке и, притащив ещё табуретку, поставил её возле первой, ради такого случая удлинив стол.
Выпили по стопке водки. Закусили. Через минуту налили в те же стопки коньяку. Пригубили. Переглянулись. Пожали плечами и, отставив коньяк, закурили.
– А ты, всё ж, считай, украл этот пакет, – сказал Саныч. – Не совестно, паразит? Человек, может, на следующей остановке выскочил из автобуса, кинулся обратно, но пакета уж нет.
– Тот человек в дугу пьян был. Кто ж трезвым такой пакет забудет?
– Я как-то рюкзак в магазине оставил. Часа через пол вернулся, продавщицы вручили в сохранности.
– А что в рюкзаке-то было?
– Да так, мелочь всякая.
– Во! – поднял палец Перегар. – Мелочь. А тут – выпивка, закуска. – Ты б забыл, будь такое в твоём рюкзаке?
– Н у… – пожал Саныч плечами и пустил дымное колечко.
– То-то! В хламину был тот тип. И, судя по всяким разностям в пакете, он чьи-то заказы нёс. Может, парень военный? Или же проставляться собирался. Начальству – коньяк. А друганам – водку с бананами и колбасой. Точно! Контрактник. Молодой, сам не знает, чего хочет. Ну, вот ему и наука: думая о друзьях, думай о них на самом деле, а не о том, как бы скорее шары залить. Ты веришь в друзей? Я думаю, друзья бывают в детстве, а после они женятся.
– У меня, – Саныч затушил окурок в пепельнице, – раньше много друзей было. А после деньги закончились.
– Зато мы с тобой хорошие приятели! – Перегар поднял стопку.
– И это немало! – Саныч поднял свою, они чокнулись и опрокинули коньяк в глотки. Закусили ананасом.
– М-м-м! – разжевав, закатил глаза Перегар. – Как на родине.
– Это где это твоя родина?
– Африка – родина всего человечества. Оттуда и испанец, и якут.
– А якуты как-то связанны с «якудзой»? – оживился Саныч.
– Ага, Африкой.
– Тогда за мать всех…
– Не матерись, – перебил Перегар.
– За мать всех городов русских Мбабане.
– Ого! Где это, в Африке? Звучит, как песня. Туповатая, но блаженная, словно ананас распробовал… – Перегар, закинув дольку ананаса в рот, закатил глаза. – М-м-м, Мбабане.
– Не знал о таком городе! – поразился Саныч. – Там же асбест разрабатывают! Быть может, именно из этого асбеста и пошиты твои трусы.
– Да ну?!
– Гореть мне в Аду! – перекрестился Саныч.
– Не ваду, а воду. Твоя визжать, как малодушный камикадзе: Гореть! Мне ваду!!! Ваду!!!
Сотрапезнички рассмеялись перед табуретками с выпивкой и закусками.
– Чего светлый князь желает употребить? – спросил Перегар.
– На один палец коньяку, на второй – водки. И остальное – пиво.
– Хитрый чпок! – прищурился Перегар.
– Да, пожалуй. Назовём этот чпок Хитрым. И пусть в британских пабах будут считать, что это такой пират был. – Саныч поднялся с дивана и сходил на кухню за гранёными стаканами.
– Да, и какой-нибудь забулдыга писатель напишет роман о флибустьере Хитром Чпоке.
– «Флибустьер» звучит слишком благородно для проныры Чпока, – сказал Саныч. – То был прожжённый пират. Мерзавец Хитрый Чпок. Он никогда не упускал выгоды. С лёгкостью предавал. Мог запросто убить честного господина за пару монет. Когда Чпоку исполнилось тринадцать, он отрезал нос хозяину таверны, у которого мыл полы, за то, что тот продолжал называть его как сопляка – Чпоки. Мальчишка выгреб всю наличность старого мошенника. Затем, познакомившись в портовом кабаке с парочкой головорезов, подался матросом на пиратскую шхуну.
