— Ну, ладно, иди, куда пошел! В случае чего, позвоню, — и Егорин далее зашагал по лестнице.
В коридоре верхнего этажа гостиницы было полутемно и тихо. Егорин остановился перед номером шестым. За дверью с слышался женский смех.
Егорин постучал и вошел в номер. Здесь было убрано с претензией на роскошь. Мягкая мебель, обитая малиновым штофом, красиво гармонировала с белоснежной скатертью, которой был накрыт стол. Тяжелые суконные гардины на обоих окнах были спущены. Кроме двух электрических ламп на столе стоял еще канделябр, свечи, в котором зажжены не были.
— А-а, наконец-то. Один явился! Хороши гости, нечего сказать: пригласили барышень, а сами жди-пожди! — заговорила, поднимаясь навстречу Егорину, одна из барышень. Это была полногрудая девушка с нерусскими чертами лица.
— Каюсь, виноват, барышни, виноват! — заговорил Егорин, снимая пальто.
Другая из девиц была наша знакомая — Катя, но трудно было признать в этой изящно одетой камелии ту скромненькую мещаночку, какой вы видели Катю в зальце у «тетеньки». Теперь на ней было одето модное, все осыпанное стеклярусными блестками, платье. Пышные белокурые волосы были собраны в модную прическу, красиво оттеняющую бледное лицо. Она сидела, полуразвалясь, на диване, вытянув вперед свои маленькие ножки в красных туфельках.
— А где ж другой гость. — Лениво спросила она, потягиваясь своим молодым телом и небрежно пожимая Егорину руку.
— Должен скоро приехать, верно задержался где-нибудь, — ответил Кондратий Петрович, присаживаясь на диван.
— А вы бы, девицы — продолжал он, распорядились бы чем-нибудь. Винца бы какого себе потребовали!
— Как же мы можем без гостей распоряжаться, теперь вот угостите!
Егорин нажал кнопку звонка…
Здесь мы считаем необходимым объяснить, с какой именно целью приехал сюда Егорин. Обратимся к событиям прошлой ночи. Василий Иванович, за которым в последнее время охотился Егорин, был предательски убит, но тех 30000 рублей, о существовании которых Егорин отлично знал, в бумажнике покойного не оказалось. Ясно, что они были оставлены Василием Ивановичем у себя в номере. Егорину нужно было достать их не навлекая на себя подозрений. Для этого он придумал целый сложный план. На другой день после убийства Василия Ивановича, он протелеграфировал в гостиницу, чтобы оставили за ним номер шестой, смежный с тем номером, в котором жил Василий Иванович. По телефону же были заказаны и «барышни». Предполагалось устроить кутеж, в котором должен был принять участие и Василий Иванович. Далее Егорин предполагал, не дождавшись, разумеется Василия Ивановича, отпустить домой девиц, и, оставшись одному, проникнуть в номер Василия Ивановича за деньгами. Ключ от дверей давно им был подделан. За последнюю неделю они часто гуляли с Василием Ивановичем, а поэтому устройство нового кутежа не могло вызвать подозрения ни у кого в гостинице, где Егорина знали и лично…
Явился лакей.
— Прикажете подавать.
— Да, подавай, братец, компаньона-то моего долго нет, задерживается где-то. Поди со вчерашнего вечера и глаз домой не показывал! деланно-равнодушно заговорил Егорин, наблюдая, какое впечатление произведут на лакея его слова.
Тот совершенно просто ответил:
— Нет-с, они изволили быть.
— Когда, — глухо вырвалось у Егорина.
— Часиков в семь вечера, — спокойно отвечал лакей, — да, — спохватился он, — запамятовал малость! Простите великодушно. Письмецо они тут вам оставили. Извольте-с получить, — лакей протянул конверт.
Кондратий Петрович тяжело дышал и, напрасно стараясь скрыть свое волнение, дрожащими руками вскрыл письмо. На листе почтовой бумаги большого формата синими буквами ремингтона было напечатано следующее…
