— Брейди, это так охрененно хорошо.
— Да, — проворчал Брейди. — Ты… ты тугой, — в этой фразе предвосхищение удовольствия смешалось с беспокойством. Толстая эрекция Брейди пульсировала у бедра Гейджа, требуя внимания, предвещая то, что должно случиться. — Гейдж, ты уверен, что хочешь этого? Я могу причинить тебе боль.
— Не можешь, Брейди. — Никто не может. Он выстроил непреодолимую стену вокруг себя и оборонял ее с помощью солнечного чувства юмора и отношением “мне на все плевать”. Но прямо сейчас, Брейди было нужно это. Гейдж мог дать это ему, даже если член Брейди был больше всех, что он видел, и Гейдж затаил дыхание, пока тот подготавливал себе путь внутрь.
Пальцы Брейди выскользнули, он схватил Гейджа за бедра. Гейдж приподнялся и опустился вниз на член Брейди, сначала осторожно, медленно принимая Брейди. Это было не так уж и плохо, просто ощущение давления, с которым он мог справиться. Еще один толчок и Брейди легко преодолел кольцо сопротивляющихся мышц, пока не… ох, дерьмо, как же жжет. И близко не так приятно, как те толстые пальцы. Гейдж приподнялся и почему-то это было еще хуже, растягивало мышцы перед тем, как он снова скользнул вниз на эту толстую длину.
— Ты в порядке? — спросил Брейди, здоровой рукой вцепившись в бедро Гейджа и останавливая его движения.
— Да, просто… давай сделаем это медленно.
А потом он уже не мог говорить, только двигаться вниз, двигаться вверх, каждый толчок был все глубже. Растяжение было невероятным, ощущение того, что он полностью наполнен, не похожим ни на что остальное из его предыдущего опыта. Его задницу охватила ноющая боль, и Гейдж уповал на тот момент, когда она превратится в удовольствие. Должно же стать лучше, должно стать приятнее, гребаный ад, должно, и, о, боже, через секунду так и случилось. Головка члена Брейди задела идеальное место внутри Гейджа и, да, все изменилось. Сейчас не было боли, только чувственная перегрузка, которая нашла отклик во всем теле. Обычно он никогда не мог кончить от пальцев внутри себя или без каких-то других движений, но, черт побери, если его тело забыло эту досадную деталь.
Кончить таким образом казалось абсолютно возможным.
Брейди перехватил инициативу и даже с больной рукой, сила, с которой он толкался снизу впечатляла. Гейдж наклонился вперед, сильнее сжав рукой спинку кровати, чтобы открыть прекрасный обзор. Они оба смотрели на то место, где их тела соединялись, захваченные этим напряженным, эротическим скольжением.
Брейди продолжал толкаться, на всю длину, жестко, собственнически, заявляя права на каждый дюйм внутри Гейджа.
— Твоя задница, Гейдж… такая тугая… так хорошо. Охренеть как мне нравится это.
Их взгляды встретились, от экстаза, написанного на лице Брейди, Гейдж еще больше завелся. Но в этом единении взглядов было нечто большее. В нем была чистая интимность того, когда смотришь на кого-то и действительно видишь его таким какой он есть, и понимаешь, что это именно тот человек, которому ты предназначен.
Приспособившись к ощущению вторжения, Гейдж сжался вокруг толщины, проникающей в него. Стон, вырвавшийся из горла его мужчины, был самым прекрасным звуком из всех, что он когда-либо слышал. Ничто не могло превзойти ощущение мужчины, которого ты любишь, глубоко внутри себя, объединения его тела с твоим с каждым обжигающим проникновением.
Секс с кем-то, кого ты любишь… кто бы, черт возьми, знал?
Гейдж не пропустил оговорки Брейди ранее во время ужина. “Я буду любить тебя, пока ты горяч”, за которым последовал панический взгляд случайно проговорившегося. Гейдж мог подождать. Он обладал неисчерпаемым запасом терпения.
Но это не относилось к тому, что касалось его удовольствия. Их рты соединились, как предвестники того, что каждая другая их часть нуждалась в единении. Грудь, бедра. Сердца. Учитывая то, что этот мужчина недавно ограничивался в поцелуях, он прошел огромный путь. Это был поцелуй, который Гейдж никогда не забудет, словно Брейди вложил каждую унцию своих обычно сдерживаемых эмоций в Гейджа.
Брейди отстранился.
— Я думаю… чеееееерт, мне нужно кончить, Гейдж.
