Брейди вглядывался в его лицо, может ища подтверждение, что он правильно поступил, заявившись так неожиданно. Проявив инициативу, его губы разомкнулись, между ними промелькнул розовый кончик языка, и Гейдж даже под присягой не смог бы сказать, кто пошевелился первым, но их рты обрушились друг на друга. Языки и губы сражались за контроль. Руки Гейджа переместились на задницу Брейди, пока он целовал его так, словно прошел месяц с тех пор, как они виделись, а не всего лишь время с сегодняшнего полудня. Было ощущение, что за последние восемь часов промелькнуло миллион жизней, и раз уж Гейдж не мог поделиться этим на словах, то хотел поделиться этим другим способом.
“Я скучал по тебе. Ты нужен мне. Ты все, о чем я могу думать”.
Гейдж прервал поцелуй, пытаясь в этой суматохе мыслей обрести голос. Но испытываемое им отчаяние, должно быть отразилось на лице. Брейди обнял его своей большой рукой за шею и провел большим пальцем по чувственной линии вдоль челюсти.
— Что-то случилось? — на его лице снова появился этот мрачный взгляд, словно у ворчащего Лиама Нисона, когда тот угрожал тем похитителями, используя свой “особый набор навыков”[3]. Так горячо. А Гейдж, ноющий о своих проблемах, мог только перенаправить ситуацию от “веселье на подходе” до “никакого члена в ближайшее время”.
— Нет, если не считать того момента, что я погружался в приятный сон этим утром, когда получил звонок о том, что один гребаный идиот упал со своего байка, потому что, очевидно, у него внимательность, как у белки. А потом ублюдок еще имел наглость обвинять меня, хотя меня там даже не было!
— Мой член знает, кто тут виноват, — пробормотал Брейди.
Гейдж рассмеялся.
— А ты, Шеф, становишься все забавнее. Хочешь выпить? Потанцевать?
Смущенная улыбка исказила его суровые черты.
— Только тебя, Золотце.
Ух ты. То, как он сказал это, было похоже на пробежавший по яйцам Гейджа язычок.
— Это говорит Брейди Смит или ужасно сильнодействующие лекарства?
Брейди нахмурился.
— Я не ожидаю многого, Гейдж. Знаю, что не имею права, после того, как я водил тебя за нос, но черт, — он положил руку на быстро бьющееся сердце Гейджа и покачал головой, словно не мог поверить, что признается в чем-то. — Я намного больше радуюсь жизни, когда ты рядом, а это должно что-то значить.
— Это ты-то радуешься жизни?
Смех Брейди прокатился по Гейджу, словно жар через вентиляцию крыши.
— Да, я.
— А что о проблемах с прикосновениями? — Несмотря на сегодняшнее утреннее веселье в душе, ему надо было знать, — не под кайфом, согласится ли Брейди на методы Гейджа, целиков включающие в себя прикосновения.
— У меня есть некоторые… проблемы с контролем, — от усмешки Гейджа, Брейди закатил глаза. — Да, я знаю. Если я главный, то я решаю, что ты можешь сделать со мной. Что ты можешь трогать. И на что смотреть.
Как его шрамы, предположил Гейдж. Может что-то еще.
Брейди нахмурился.
— Гейдж, такие парни, как ты, не бегают за такими, как я. Когда мы раньше были вместе, я чувствовал себя так, словно был для тебя хорошим делом на этот месяц.
В Гейдже вспыхнул гнев.
— Уже поздно и ты навеселе от огромной дозы, принятой за день, так что я сделаю вид, будто ты не оскорбил нас обоих этим утверждением. Жалость не возбуждает меня. Я посылаю парней, которые заводят меня и давят на кнопки, а ты, Брейди Смит, давишь на все мои кнопки. Единственное хорошее дело, которое я буду делать этой ночью, касается ангелов.
— Ангелов?
— Разве ты не слышал? Каждый раз, когда я заставляю тебя кончать, ангел получает крылья.
На секунду Брейди опустил свой затуманенный взгляд на рот Гейджа.
— Нам действительно пора уходить. Прямо сейчас.
Гейдж вздохнул.
— Ну, в нормальных обстоятельствах, я был бы целиком за эту эту идею, но я что-то вроде няни для своего коллеги, пока он пытается выяснить, достаточно ли он гей, чтобы распечатать свою Д-карту, — супермилое недоумение отразилось на лице Брейди. — Долгая история. Но ты здесь и я знаю, что ты ненавидишь клубы, так что то, что ты пришел сюда, чтобы увидеть меня согревает мое холодное, циничное сердце.
— В твоем теле нет ни одной циничной косточки, Гейдж.
