— Что?! В чем дело? Что ты говоришь?!
— Вон отсюда, пока целы!
— Но, Петр… — Ленке положила руку на плечо Петра.
Гомоннай встал. Лицо его посерело. Губы дрожали. Он дошел до лестницы и обернулся. Несколько секунд он молча смотрел на Петра. Медленно застегивал пуговицы пальто. Медленно натягивал перчатки.
— Вот каковы дела… — процедил он, держась за ручку двери. — Вот каковы дела… Теперь по крайней мере я знаю, откуда у вас деньга, чтобы посещать кафе «Бетховен». — И вышел.
У Петра хватило сил не броситься за ним вслед.
— Где вы живете? — почти спокойным тоном спросил он Ленке.
Ленке дрожала, глаза ее были полны слез.
— В Гринцинге, — прошептала она, когда Петр повторил свой вопрос. — В бараке номер сорок три.
— В бараке? Отлично. Я тоже живу там поблизости. Я провожу вас.
— Чудно! Пойдем пешком.
— Вы не устанете?
— Я всегда хожу пешком. Ходьбы не больше часа.
Они вышли из кафе.
Пока они сидели в «Грязнухе», прошел редкий дождь. Он лишь омыл мостовые. Тучи рассеялись. Дул легкий, почти весенний ветерок.
Ленке и Петр долго шли молча. Каждый был погружен в свои думы. Они находились уже далеко от центра города, где-то возле Гюртеля, когда Ленке заговорила:
— Знаете, Петр, в эмиграции жить трудно.
— Знаю. Вы не устали?
— Немного.
Петр взял девушку под руку.
Так молча дошли до Гринцинга.
Они уже подходили к баракам.
— Два года тому назад, — сказал Петр, — я эмигрировал тогда впервые, — я тоже жил здесь. С тех пор мне не доводилось бывать в сорок третьем.
— Зайдемте! Вспомните старину.
Петр почему-то надеялся, что Ленке живет в той комнате, где жила Драга. Но он ошибся, Ленке жила в северном флигеле барака.
На другой день в послеобеденное время на улице Петр случайно встретился с Гюлаем. Часа два бродили они под проливным дождем. Увлекшись спором, они не заметили, как промокли насквозь. Петр упомянул о Гомоннае.
— Гомоннай… Гомоннай… Постой-ка! Это уж не та ли каланча с яйцеобразным черепом? Философ, если не ошибаюсь?
— Вот-вот!
— Я его знаю. Но отвечать за него не могу. К партии он никак не причастен. Он эмигрант. Но что заставило его эмигрировать — известно ему одному. Если только он и сам-то это знает. Повторяю, к партии он никак не причастен. Энтузиастом же нашей фракции он сделался, видимо, по той простой причине, что в прошлом у него была какая-то связь с Арваи в те времена, когда тот еще был чемпионом по теннису или чем-то в этом роде. Если из-за каждого мелкого жулика ты будешь так расстраиваться, так действительно садись-ка лучше обратно в тюрьму.
Вечер Петр провел у Ленке. Он вернулся домой очень поздно. Дома его ждал гость — Готтесман.
— Что ты удрал — это в порядке вещей. Но вот как ты мог так долго выдержать на хлебах Хорти?
— Меня, брат, и не спрашивали.
— Не может быть!
— А ты чем занимаешься?
— За неимением лучшего служу поваром.
— Поваром? Разве ты умеешь готовить?
— Готовить — нет. Но посуду мыть умею. Работа — как работа. И, как видишь…
Готтесман указал на стол, где на салфетке лежали два обрезка салями, кость от окорока и прочие прелести.
…как видишь…
А что ты скажешь насчет фракционной борьбы? — спросил Петр, уплетая яства.
— Ешь, брат, ешь! — угощал Готтесман.
— А что ты скажешь насчет Цюриха? — минутой позже спросил он в свою очередь. — Запомни, Петр! Обругай меня социал-демократом, если через месяц на улицах Вены не прольется кровь. Я уже присмотрел большой кухонный нож. Орудие подходящее. Хочешь, один могу одолжить и тебе?
Франц Гайду явился в одиннадцать, на час раньше открытия собрания, одним из первых.
Не спеша спустился он по узкой лестнице в зал. Зал был пуст. Лишь одна электрическая лампочка слабым светом освещала три биллиардных стола, длинный ряд колченогих стульев вокруг эстрады, выдвинутой на середину зала. На эстраде — стол, покрытый зеленым сукном, два стула.
Гайду взглянул на часы и мысленно выругался. Он направился к выходу. Поднимаясь по лестнице, столкнулся с Годоши.
— Здравствуй!
— Здравствуй!
И разошлись. Гайду и в голову не пришло сказать Годоши, что в зале еще никого нет.
Наверху, в кафе, обычные воскресные посетители. Сюда собирались посидеть, просмотреть газеты, реже — позавтракать.
