— Братислава… Берегсас… Сольва… — повторил несколько раз юноша. Он хотел хорошенько запомнить.
Петр чувствовал себя отвратительно. Во время допроса не раз готов был ответить дерзостью. Не хватает еще только, чтобы они оставили его на улице!
«Спать! Спать!..»
Тесно прижавшись друг к другу, прошла мимо них молодая пара. Мужчина что-то сказал. Девушка громко засмеялась. Петр невольно выругался.
— Тише, тише! — остановила его спутница.
Молча шли они по скупо освещенной уличке. Остановились на углу какого-то потонувшего во мгле переулка.
Девушка распрощалась в темноте. Петр и его спутник повернули обратно, к проспекту Николая Хорти. Не доходя до проспекта, они свернули вправо, в узкий кривой переулок.
— Ну, что же будет дальше? — спросил Петр.
— На эту ночь, а может быть, и на следующую, я думаю, мне удастся вас устроить. Но это все, что я могу сделать. Мы — социал-демократическая молодежь. Нам не разрешается… а если бы и разрешалось, — мы не могли бы помогать коммунистам. Но на сегодня я вас устрою.
Они прошли полутемным двором большого старого дома. По черной лестнице поднялись на пятый этаж. На звонок дверь открыла приземистая, толстая старуха.
— Добрый вечер, тетушка Сабо! Кровать у вас найдется?
— Милости просим, господин Гофман. На ночь желаете или на день? Прошу вас, заходите.
В кухне стоял тяжелый, кислый запах. Электричество было проведено, но на столе коптела керосиновая лампочка.
— Тише, голубчики, тише! — зашикала на них тетушка Сабо. — Не шумите, пожалуйста. Двое моих квартирантов уже почивают… Постель вам нужна на ночь? Рада, рада услужить. Пожалуйте! Господин Новик — пекарь — очень порядочный и чистоплотный господин. Он как раз уходит в семь часов вечера, а возвращается только к шести утра. Одним словом — от семи до семи. Постель у меня чистая, широкая, любому господину могу рекомендовать по совести. Всего четверо ночует в комнате. Девиц приводить не полагается. Я, знаете ли, разврата не терплю. Словом…
— Отлично, тетушка Сабо. Вам не надо объяснять мне, у кого в Буде самые хорошие постели. Нам нужна кровать на сегодня и еще на одну-две ночи.
— На сегодня, на завтра, на послезавтра… — тетушка Сабо считала по пальцам. — Одним словом, на три ночи? Согласна. Что касается цены, то…
— Получите задаток, — и Гофман сунул старухе деньги. — Остальное завтра. Документы получите послезавтра. С пропиской можно повременить денька два. Мой приятель только что приехал из Кечкемет, а багаж задержался в дороге. Документы все в багаже. Да ведь вы, тетушка Сабо, сами знаете, что те, кого привожу к вам…
— Знаю, голубчик мой, знаю! Да и вам, господин Гофман, известно, как я всегда рада услужить вам.
— Спасибо, тетушка Сабо, спасибо!
Он протянул руку тетушке Сабо, распрощался с Петром.
— Завтра, в семь вечера. На том же месте, где сегодня.
Тетушка Сабо прикрутила коптящую лампу.
— Тише, голубчики, тише… А как прикажете вас величать? — обратилась она к Петру.
— Меня зовут Стефан Балог, — ответил Петр.
— Ну, дорогой господин Балог, снимайте ботинки, и я провожу вас в спальню. Двое уже храпят, вы будете третьим. Четвертый всегда запаздывает. Верно, за девицами бегает. Но, впрочем, он очень хороший господин. Увидите сами, господин Балог.
Из спальни, куда Петр вошел босиком, держа ботинки в руке, пахнуло чем-то кислым. В комнате находились две железные кровати, на полу лежало два тюфяка. При свете ночника, стоявшего на подоконнике, можно было разглядеть, что обе кровати заняты. Впрочем, тетушка Сабо не дала времени на размышления. Указывая на тюфяк, лежащий между двумя кроватями, она прошептала:
— Вот ваша постель, господин Балог.
Петр поставил ботинки под одну из кроватей и собрался было раздеться, но вдруг раздумал. Не стоит времени и труда. Как был, в одежде, свалился на тюфяк и натянул на голову перину в цветном чехле.
«Вот откуда несет кислым», — мелькнула мысль.
Он тотчас же заснул. Казалось, он только успел закрыть глаза, как чьи-то безжалостные руки вывели его из чудесного забытья.
Сквозь отверстия занавесок в комнату пробивался слабый свет, еще бессильный побороть мерцание ночника. Какой-то новый тошнотворный запах поглотил прокисший аромат комнаты.
