— Вот это я люблю, — сказал Губер и спрятал портсигар. — Очень мило с вашей стороны, товарищ Ковач. Надеюсь, мы со всем этим быстро покончим. Ответьте мне всего на два вопроса. Кто помог вам взорвать волоцкий виадук? Кому вы поручили исполнение покушения на генерала Пари? Да, простите, забыл — есть еще третий вопрос. Может быть, вы будете любезны и скажете мне, когда именно собирались вы совершить это покушение?
— Вы с ума сошли! — сказал Петр выразительно, хотя и тихо, потому что у него не было сил.
— Ничего удивительного! Нашему брату есть от чего с ума сойти, — мило улыбаясь, ответил Губер. — Поверьте мне, дорогой товарищ Ковач, я настолько завален работой и постоянно имею дело с такими неприятными подозрительными субъектами, что есть от чего с ума спятить. Но, слава богу, нервы у меня стальные, они все выдержат. Перейдем, однако, к делу.
Петр опять улегся на койку и повернулся лицом к стене.
— Товарищ Ковач, не забывайте, что я здесь. Я жду вашего ответа. Покончим сначала с первым вопросом. Какие лица помогли вам взорвать волоцкий виадук?
— Я уже сказал вам: вы с ума сошли. Оставьте меня в покое.
— К величайшему сожалению, товарищ Ковач, этого я никак исполнить не могу. Я чиновник и выполняю свои служебные обязанности. Могу добавить, что на этот раз я получил определенную инструкцию: во что бы то ни стало, любой ценой добыть от вас ответ на указанные вопросы. Поняли, товарищ Ковач? Любой ценой.
Губер ждал несколько минут и, убедившись, что Петр, видимо, отвечать не намерен, встал и снова крикнул часового.
Несколько минут протекло в молчании.
Дверь открылась и закрылась. Петр услыхал, как в комнату вошли двое. Один был, повидимому, солдат. Слышно было, как он стукнул прикладом об пол.
— Садитесь, сударыня, — сказал Губер по-немецки, и солдат повторил его слова по-русски.
Петр не мог пересилить любопытство и перевернулся. В ту же секунду он вскочил на ноги.
Губер стоял спиной к окну. На стуле возле койки сидела Наташа. За стулом, держа ружье у ноги, стоял курносый легионер.
Узнав Петра, Наташа вскрикнула.
— Спокойно, сударыня, — сказал по-немецки Губер, и легионер повторил эти слова по-русски.
— Садитесь, товарищ Ковач, — продолжал по-немецки Губер и вытащил из бокового кармана коричневый кожаный бумажник. — Сейчас приступим, — добавил он, намеренно медленным движением вынимая из бумажника исписанный листок бумаги.
— Ну-с…
Он поднес письмо к самому лицу Наташи. Наташа закрыла глаза руками.
— Легионер, господин Кудличек… — словно в забытьи пробормотала она.
— Это вами написано письмо? Полчаса тому назад?
Легионер перевел вопрос.
— Кудличек… — снова прошептала Наташа и утвердительно кивнула головой.
— Совершенно правильно, — подтвердил Губер. — Итак, вы сообщили унтер-офицеру Кудличеку, другу вашему или жениху, — чорт его знает, кем он вам приходится, — что Петр Ковач готовит покушение на губернатора? Под губернатором подразумевался, конечно, генерал Пари, не так ли?
Когда Губер повторил вопрос, Наташа опять утвердительно кивнула головой.
— Правда ли, что вчера Петр Ковач назвал по фамилии всех своих товарищей, которые взорвали волоцкий виадук? Правда ли, что организатором покушения Петр Ковач назвал самого себя?
Наташа утвердительно кивала головой, а затем, неожиданно вскочив, с воплем повалилась на пол и стала обеими руками рвать на себе волосы.
Губер старался поднять Наташу. Когда же маленькая женщина стала защищаться ногтями и зубами, он что-то крикнул в коридор. По его приказанию два легионера подняли и унесли Наташу. Взмахом руки Губер выслал из камеры курносого легионера.
— Ну, как, товарищ Ковач?
— А хорошо заплатили вы этой несчастной? — спросил Петр.
— Мы вообще хорошо платим, — спокойно ответил Губер. — Так как же, товарищ Ковач?
— Ничего не имею сказать.
— Жаль, товарищ Ковач, очень жаль. Жизнь прекрасна, — мечтательно продолжал Губер, — жизнь прекрасна, а вы еще молоды, товарищ Ковач, очень молоды. Вы, надеюсь, поняли меня? Итак?
Петр не ответил.
Губер взглянул на часы.
— Десять минут одиннадцатого, — сказал он. — Даю вам двенадцать часов на размышление, товарищ Ковач. Вечером в десять часов десять минут я опять приду. Одного не забывайте: мы хорошо платим. И друзьям и врагам. Друзья наши не имеют основания жаловаться, а враги — не имеют возможности. Ну, до свидания, товарищ Ковач.
