Все партии и газеты сходились на том, что война, шедшая по соседству, за Карпатами, будет последней войной человечества. Все они полагали, что ликвидация большевизма обусловит спокойное восстановление Европы, за которым последует долгожданное всеобщее благоденствие. И ни у одной газеты не мелькало и тени сомнения в том, что священным долгом исстрадавшихся народов Прикарпатской Руси — как перед самими собой, так и перед всем человечеством — является соблюдение строжайшего нейтралитета.
Нейтралитет же — это само собой разумеется, хотя об этом и не говорится — не исключает доставки оружия воюющим сторонам.
До этого времени в Прикарпатской Руси на страже мира стояла, помимо чехов, лишь военная французская миссия. Теперь в продолжение двух недель в город прибыли американская, английская, итальянская и бельгийская военные миссии. Гостиницы были переполнены. В ресторанах рекой лилось шампанское. По улицам в роскошных новеньких автомобилях проносились ослепительно элегантные женщины.
Один за другим проходили с запада длинные, длинные поезда и через Мункач, Свальяву, Верецке и Лавочне уходили на Львов.
В Ужгороде и Мункаче витрины магазинов разукрасились дорогими, изысканными вещами, исчезнувшими с самого начала мировой войны, самые названия которых и перед войной были знакомы лишь очень состоятельным людям.
Все, что угодно, можно было достать в магазинах, и решительно на все находились покупатели.
В полдень на площадях гремели военные оркестры, собирая толпы гуляющих.
В Мункач прибыл русский балет. Сцена была убрана чешскими национальными и русскими царскими флагами.
Лилось шампанское. Текли деньги.
Доллары, фунты, франки, лиры, злотые, леи, кроны.
Таких празднеств еще не видывала страна Лесистых Карпат.
Музыка, пение, танцы, хлопанье пробок.
Длинные, длинные поезда мчались по линии Верецке — Лавочне — Львов.
ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА ПОЛЕВОГО ШТАБА РЕВВОЕНСОВЕТА ОТ 7/V 1920 г.
«В Киевском районе наши части с ночи на 6 мая вели упорные бои с превосходными силами противника на позиции северо-западнее и юго-западнее Киева; к вечеру противнику удалось приблизиться к окраинам города, и наши части, сдерживая контратаками натиск противника, согласно приказанию, начали планомерный отход на левый берег Днепра».
Едва светало, когда Секереша, спавшего глубоким предутренним сном, разбудил ранний гость.
— Не гневайтесь, — начал Анталфи, — что тревожу вас в такой ранний час. Но мне сегодня же утром необходимо уехать в Мункач, а дело, которое привело меня к вам, не терпит отлагательства.
Секереш, зевая во весь рот, тщетно тер кулаком глаза, надеясь отогнать сон, и, наконец, попросил папиросу.
— От нее окончательно очухаюсь, — пояснил он.
Анталфи кинул свой золотой портсигар на одеяло Секерешу и затем поднес огня.
— По какому делу, товарищ Анталфи?
— Я, действительно, по делу, товарищ Секереш. По весьма серьезному делу.
— Прекрасно, — ответил Секереш. — Люблю серьезные дела!
— Прежде, чем начать, позвольте задать вам один вопрос, дорогой товарищ Секереш. Скажите мне, но только откровенно, для кого вы, собственно говоря, работаете?
— Как «для кого»? Странный вопрос. Я работаю для социал-демократической рабочей партии и для «Ужгородской газеты».
— Я не спрашиваю, где вы работаете — это я и без того знаю. Вы мне скажите, для кого вы работаете! Верьте мне: этот вопрос я задаю не из праздного любопытства.
— Верю, безусловно верю, товарищ Анталфи. Ну… Если говорить откровенно — я работаю для самого себя. Мне хочется пожить.
— Вы, стало быть, не желаете быть со мной откровенны? Пусть так. Но я выступаю с открытым забралом. Я потому задал этот вопрос, что ту партию, тот класс или ту нацию, на которую вы работаете, я готов и могу вооружить. Я по баснословно дешевым ценам поставлю первоклассные винтовки, револьверы, ручные гранаты, разборные пулеметы, патроны, походные кухни, солдатскую обувь, даже мелкие орудия. Ваша партия, затратив ничтожные суммы, может стать вооруженной силой. Я, понятно, сделал бы это и без денег, но, к сожалению, обстоятельства таковы, что… я в этом деле не хозяин. Тем не менее, каким ростовщиком и живодером ни был бы мой компаньон, вам, товарищ Секереш, все мои товары обойдутся до смешного дешево.
