– Ну конечно, – озадаченно почесал нос Тик. – Конечно, вываривать. С чего это я взъелся. Спасибо, господин Рули. Кланяюсь. Вот ведь, взбрело же в голову…
Казнь была назначена на раннее утро. Хопер поднялся затемно, удостоверился, что боль все еще держится в отдалении, осмотрел собственную грудь, узор на которой был едва виден, а камень не виден вовсе, хотя и прощупывался, умылся, потребовал у сонного Тика горячей еды, но довольствовался холодным окороком с сухим хлебом и глотком райдонского вина и вышел на улицу, когда солнце еще не успело подняться над городскими стенами, а над площадью клочками истаивал туман. Народу собралось не слишком много, видно недавние события в городе по-настоящему испугали горожан. Выходящие на площадь окна королевских покоев напоминали бойницы спящей крепости. Фонари над площадью тлели словно поздние светляки. Зато в галереях темницы бегали с факелами стражники и светились все окна. На эшафоте палача не оказалось. Вместо него вокруг плахи расхаживал одутловатый вельможа в дорогом котто и как будто довольно потирал руки.
– Это Бран Вичти, – прошептал пробившийся вместе со Стайном к Хоперу Мушом. – Да, как я понял, шурин Торна Бренина. Смотри, явно радуется его смерти. Только палача я что-то не вижу. И бургомистра.
– Мы были у дома Унды, – процедил сквозь зубы Стайн. – Двери заперты и опечатаны. Вряд ли там кто-то есть. Нам во всяком случае попасть внутрь не удалось. А Бран-то и в самом деле радуется. Я слышал, что у шурина Торна нет своих детей. Вообще семьи нет. И тесть вроде бы собирается отписывать большую часть наследства детям дочери. Тенер, во всяком случае, болтал об этом. Так что, я не пожелал бы племяннице попадать в руки собственного дядюшки. А вот и Эйк!
– Ты где пропадал, Эйк? – нахмурился Мушом.
– Был в трактире Тика, – с подозрением уставился на Хопера Эйк. – Справлялся, не разгуливал ли ты ночью где-то, приятель.
– Я спал как убитый, – отмахнулся Хопер. – И лучше бы поспал еще пару часов. Отчего тянут с церемонией?
– Да, – взъерошил короткие волосы Эйк. – Тик подтвердил, что ты спал. Впрочем… Ну да ладно. Казни не будет.
– Почему? – не понял Мушом. – Помиловали? Принц пришел в себя?
– Нет, – мотнул головой Эйк. – Торн бежал из темницы. Вместе с приятелями, оружием и лошадьми.
– Безумный Торн! – восхитился Мушом.
– Не скажу, что я огорчен – нахмурился Стайн.
– Как это случилось? – напрягся Хопер.
– Не знаю, – раздраженно пожал плечами Эйк. – Но без пролитой крови не обошлось.
– Похоже, мне пора возвращаться в Альбиус, – пробормотал Стайн. – А то ведь так и погонят искать Торна по всей Беркане. Хопер, не мог бы ты отойти со мной в сторону? Есть у меня к тебе одна просьба.
– Говори, – прошептал Хопер, чувствуя спиной пронизывающий взгляд Эйка.
– Я обманул Торна, – признался Стайн. – И если так случится, что ты все-таки найдешь его, а я нет, хочу, чтобы ты ему об этом рассказал. Тогда у дозорной башни я сказал ему, что мытарь напал на меня. Обезумел и напал, и мне пришлось убить его. Это неправда. Я обезумел. И я напал на мытаря. И если бы не звон, который донесся от Альбиуса, я или бы превратился в зверя вроде того, в которого превратился Кригер, либо начал бы грызть человечину. Скажи об этом Торну. Он должен знать. Никогда и никому я не врал, и не хочу покончить с жизнью лжецом.
– Надеюсь, ты скажешь ему об этом сам, – ответил Хопер.
Глава одиннадцатая. Долина призраков
«Слушают того, кто говорит мало,
слышат того, кто говорит тихо,
но затоптать могут и того, и другого…».
Пророк Ананаэл
Каменный завет
Все исчезло. Опрокинулось, взлетело к небесам и обернулось тьмой. И в этой тьме Ло Фенг вновь мчался к прорези Красных ворот, снова пытался прорваться через теснину Северного ущелья, снова уходил от погони в Хмельную падь, только теперь уже он был один, и без лошади, да и на что была ему лошадь, если летел он вперед словно влекомый порывом ветра сухой лист? И каждая прожилка на этом листе обращалась частью узора на его теле, а каждая точка – стриксом. И только они обещали ему тяжесть, иначе унесло бы его куда-нибудь в весеннее небо. А так-то, едва ветер стих, качнулся он вправо и влево, развернулся по спирали, замер, а потом прилег на зеленую траву. И почти сразу услышал раздраженный голос Руора:
