В следующий раз Хопер вынырнул из раздумий и боли уже у йеранской башни, возле которой тоже чернела земля на свежей могиле и стоял хмурый йеранский дозор, с которым Эйк переговорил накоротко и махнул рукой Хоперу, мол, надо уходить на север, следы Торна или кого-то вроде него были замечены чуть ближе к руинам акведука. Нет, мотнул головой Хопер, показывая на Берканский тракт, мол, пойдем точно на запад. «Какого демона? – возмутился Эйк. – Как раз на Берканском тракте были отмечены следы энсов, ты в самое пекло хочешь забраться?» «Нет, – упорствовал Хопер, – но уж поверь мне, нам нужно точно на запад».
Он и сам не мог объяснить, что заставило его повернуть на Берканский тракт. Может быть, ему показалось, что именно на западе его боль станет меньше. Или не хотел следовать предложению Эйка только потому, что оно исходило от Эйка. Точно так же, как и не смог бы объяснить, почему в испуганной, запертой на все двери и ставни деревеньке Берканке повернул на север и двинулся по Урсусскому тракту. Такое с ним иногда случалось, погрузившись в свои мысли, он давал волю лошади и порой иногда обнаруживал себя или у лесного родника с вкусной водой или на лугу с сочной травой. Но в этот раз лошадь словно следовала его скрытым желаниям.
Понемногу, особенно когда ему удалось слегка отдалить боль, и она стала напоминать грузного и неприятного седока за спиной, он начал понимать собственные ощущения. Верно, точно так же могла бы себя чувствовать нижняя чашка песочных часов, принимая песчинкой за песчинкой ускользающее из верхней чашки время. Только вместо песчинок в него падала безысходная тоска. Та воронка, которую он разглядел над альбиусской ратушей, теперь зияла над ним самим. Или, если быть точнее, над его рукой и над его болью, которая прирастала с каждой крупицей времени. Поняв это, он даже попытался спрятать руку под одежду, набросить на нее отводящий наговор, намотать на кисть нехитрые амулеты, но с таким же успехом он мог бы противостоять снежной лавине. Но самым страшным было не это, и даже не сила проклятья, справиться с которым он не мог. Самым страшным было то, что независимо от сковавшей его тело боли, это проклятие тоже росло. Оно питалось от затянувшей небо беды, и если и служило для этого неба защитой, если и оттягивало что-то еще более страшное, то делало это за счет любопытного умбра, который сунул свой нос туда, куда не следовало, и именно этим подписал себе смертный приговор. И поняв это, Хопер вдруг расхохотался, заставив обернуться на него удивленных спутников. Так вот ради чего его многолетние метания между древними храмами. Вот ради чего он остался жив. Лишь затем, чтобы подняться на альбиусскую ратушу и обменять собственную руку на длящуюся пытку и на тишину в ушах, которая так похожа на тишину смерти. Только одно неясно, отчего неизвестный колдун решил, что он, Хопер, даже не так, он – Бланс – будет играть в его игру? А что если бросить это тело и вновь, как когда-то, опьянеть от свободы?
– Что ты делаешь? – спросил у него Стайн вечером второго дня пути, когда отряд остановился на привал возле придорожной часовни и, отдав должное ужину, приготовился к отдыху. Шумевшие весь день сосны замерли в вечернем сумраке, стук копыт сменился потрескиванием углей в костре, и Хоперу впервые показалось, что он не мучается тишиной, а дышит ею.
– Еду с приданным мне отрядом воинов по следам Торна Бренина, чтобы найти его и передать ближайшему воеводе Берканы. Но главное – чтобы найти сына принца Трига. Разве не так?
– Ты точно уверен, что он пошел на Урсус? – хмыкнул Мушом, усаживаясь у костра и подбрасывая в него валежник.
– Точно, – кивнул Хопер. – С ним дочь, он думает только о том, чтобы излечить ее. Больше ему идти некуда. Сначала он пошел к альбиусскому менгиру, следующий менгир недалеко от Урсуса. Мы завтра повернем к нему. Ну, а уж если его там нет, нагоним Торна в Урсусе.
– Подожди! – поскреб затылок Мушом. – Ты хочешь повернуть к Двойному менгиру у развалин сторожевой башни? Чтобы чавкать к нему по Болотной хляби? А какого демона мы не повернули к нему от недавней переправы? Отчего не пошли по сухому Ведьмину проселку? Я уж не спрашиваю, почему мы не двинулись по следам Торна от самой йеранской башни. Мудришь ты что-то, книжник.
