– И самого красивого и не менее заметного, – продолжил Эйк. – Если бы ты, Мушом, не красовался на замковой площади, примеряя новые шпоры, меня бы с моим ростом искали до сих пор.
– Ага, – проворчал Мушом. – Спрятался, малыш. А как на меня посмотрели, сразу тебя вспомнили. Подожди-ка. А это еще что?
– Где? – наконец разлепил глаза Хопер, пытаясь разглядеть что-то впереди, откуда доносился гул подходящего отряда и внезапно прозвучал странно знакомый голос:
– Лопни мои глаза! Исанский книжник? Здесь? Да еще верхом?
– Ваше высочество? – прищурился Хопер.
– Встаньте! – с раздражением приказал принц Хедерлиг Эйку и Мушому, которые успели слететь с лошадей и преклонить перед ним колени. – Не на дворцовом приеме. Война. Какими судьбами, Хопер? Не ошибся с выбором пути?
Рядом с принцем Исаны было около полусотни стражников. Тех, которых не заменила бы и дружина в две сотни клинков. Едва принц остановился, половина из них прикрыла его от леса, треть – от скал, а остальные не сводили глаз с встретившейся их правителю троицы. За спинами всадников не было больше никого. Лишь солнечные лучи поблескивали на выщербленных тысячами ног и колес камне.
– Что с Фригой? – спросил Хопер.
– Сначала скажи, какой у тебя интерес? – остановил книжника Хедерлиг.
– Да нечего скрывать, – поклонился вельможе Хопер. – Мне нужен Торн Бренин. Моим друзьям – йеранский принц, который тоже идет по следу Торна. Не для беды какой, а для разговора. Ну и для помощи, пожалуй.
– Имя принца? – нахмурился Хедерлиг.
– Хо, ваше высочество, – подал голос Мушом. – Но так-то он представляется Ходой.
– Вот ведь зараза, – усмехнулся Хедерлиг. – Ведь как чувствовал!
– Что случилось, ваше высочество? – напрягся Эйк.
– Отправил я его к Белой башне, – сказал Хедерлиг. – Дал ему в провожатых своего мастера стражи, Лона, и велел довести если не до места, то хотя бы до опасного перехода.
– Через Орлиное ущелье, – понял Хопер. – И до Смертельного карниза.
– Точно так, – удивился Хедерлиг. – А ты знаток этих мест, Хопер. Я вот про эту Белую башню только услышал на днях.
– Гиблое место, – покачал головой Хопер.
– Надеюсь, что нет, – ответил Хедерлиг. – Торн рассчитывал там найти своего сына. Дочь с ним. А Лон… Лон уже должен был вернуться во Фригу. Еще вчера, полагаю.
– Но разве… – не понял Мушом. – Ваше высочество… Ведь Фрига…
– Поспешите, – поднял лицо к солнцу Хедерлиг. – Я оставил там полсотни лучших воинов. Хотя, самый лучший, Друкет, ушел с Торном спасать своего подопечного. Пятьдесят моих парней будут держать Фригу еще день или два. А потом помчатся на восток. Но знайте, вы лезете в пасть к зверю. Странные дела творятся во Фриге, странные.
– О каком звере… – открыл было рот Мушом, но Хедерлиг уже пришпорил лошадь и умчался вместо с эскортом на восток.
Троица почувствовала запах гари еще с ночи, а ранним утром разглядела сначала столбы дыма, а потом и всю окутанную его клубами некогда белокаменную крепость. На северных, горных воротах дозора не оказалось, и хотя было ясно видно, что крепость пережила длительную осаду, захватившая тракт тишина и здесь начала забиваться в уши и ноздри. Эту тишину не смогла разорвать даже закопченная угловая башня внутренней крепости, которая внезапно покосилась, и с грохотом обрушилась.
– Белый камень, – закашлялся от поднявшейся пыли нос Эйк. – Слабый. Балки перегорают, укрепления складываются. Поди под тысячу лет без ремонта? Да хоть бы и меньше. Запустила Гебона свою старую крепость.
– Вандилы построили эту крепость, – прошептал Хопер.
– Серьезно? – удивился Эйк. – Не знал. Ты что там, Хопер? Опять занедужил?
– Слушаю, – открыл глаза Хопер, зажимая рот тряпицей и пытаясь отогнать постепенно становящуюся вновь невыносимой боль. – Тихо здесь. Слишком тихо. Почему нет осады? И где оставшиеся исанские воины? Мы не могли с ними разминуться.
– Вон они, – протянул руку Мушом.
По узкой улочке, покашливая в клубах пыли, и в самом деле поднимались к северным воротам несколько воинов. Смотреть на них было страшно. Они вели под уздцы лошадей, но шли так, словно лошади тащили их за собой. Кровь с их лиц и одежды была недавно смыта, теперь уже припорошенная пылью вода каплями падала на покрытую гарью мостовую, но посеченные доспехи и наскоро перетянутые раны не оставляли сомнений, оборона Фриги далась им нелегко. Их было тринадцать, не пятьдесят. Только тринадцать, и двое из них оказались девушками-близнецами.
