– Я обязан тебе жизнью, – пробурчал ведущий рядом коня Соп. – Даже неловко. Топор-то точно летел мне в голову. Я и испугаться не успел. Одна мысль мелькнула, что заканчивается жизнь бравого йеранского парня, и не останется на всем белом свете никого, кто пожалеет о нем. Ну, кроме стариков-родителей. Они-то думают, что я хорошо устроился в маленьком Альбиусе и не сую нос свой туда, куда не следует. Надеюсь, что до них не дойдут вести об этом суде и всей этой поганой истории.
– Хотела сказать тебе, чтобы ты не забивал голову всякой ерундой, – улыбнулась Гледа, – но иногда эта самая ерунда и в самом деле летит в нее помимо твоей воли, да еще сверкает острым лезвием. Не меня благодари, Соп, а счастливый случай. Ты же сам знаешь, иногда получается такое, что потом никогда не повторить.
– Наверное, – озадаченно почесал затылок Соп. – Только мне так показалось, Гледа, что там, у ворот Фриги, ты этими случайностями как горохом разбрасывалась. Горстями. Послушай, тебе точно шестнадцать лет? Что-то мне кажется, что как бы ты ни старше меня. Прости, конечно…
– Брось, Соп, – вздохнула Гледа. – Мне почти семнадцать. Но не успеешь оглянуться, как… А вот Флиту теперь будет семнадцать всегда. Сколько было Ходе?
– Девятнадцать, – снова потревожил собственный затылок Соп. – Надеюсь, он отпразднует и двадцать, и еще двадцать, и еще два раза по двадцать. Теперь-то его точно никуда не выпустят из дворца. Единственный наследник. Сын короля Трига. Хорошо, если придя в себя, он не потеряет память. А то ведь… надо же будет когда-то и домой вернуться? И все-таки, ты, конечно, всегда поражала своей прытью, но тут я тебя словно в первый раз увидел. Или умение как молочные зубы? Сначала болят, а потом прорезываются? Меня правда, эти девки удивили, да и Падаганг, но с тобой и им не сравниться.
– Только не говори об этом отцу, – понизила голос Гледа. – А ты видел, что Хельм спас Брета?
– Ты и это заметила? – удивился Соп. – Не видел, куда там. Мне Брет сказал. А не знаешь, что это у них с Друкетом? Вроде бы ни словом не обмолвились, а и Брет глаз с проводника не сводит, да и тот оборачивается то и дело.
– А ты сам-то о чем думаешь? – прищурилась Гледа.
– Известно о чем, – хмыкнул Соп. – О том, что этот Друкет и есть отец Брета. Ну, или брат его отца. Или племянник. Да демон их разберет, но какой-то родственник. Он из Исаны, Брет из Одалы. Между их столицами, конечно, больше три сотен лиг, но зато и ясно становится, отчего папочка не навещает сына.
– Ничего пока неясно, – вздохнула Гледа. – Да и зачем гадать, если можно спросить? Конечно, пусть Брет и спрашивает. А грустить насчет того, что не останется на всем белом свете никого, кто пожалеет о тебе, не стоит. Мы все пожалеем. И я тоже. Так что, береги себя, Соп. Не заставляй меня страдать.
– А ты только обо мне будешь страдать, если что, или о каждом? – расплылся в улыбке Соп.
– Главное, чтобы вы обо мне не страдали! – рассмеялась Гледа и тут же стерла с лица улыбку. Слишком мрачным выглядел оглянувшийся отец. Сердце у Гледы защемило, она тут же вспомнила, что Макт в опасности, если он вообще еще жив, но и кроме всего прочего, он же ничего не знает о смерти матери, и девчонка ускорила шаг, увлекая за собой лошадь, чтобы нагнать отца и услышать, о чем они говорят с Друкетом.
– Теперь понятно, почему Фрига не опасается нападения со стороны гор, – заметил Торн, вглядываясь в узкое ущелье, вход в которое отыскался среди беспорядочно разбросанных скал. – Тут и демон ноги себе переломает. Мы обратно здесь же будем идти?
– Мы уже не вернемся во Фригу, – сказал Друкет, запрыгивая в седло и направляя коня в сумрачную теснину.
– Фрига падет? – хмуро спросил Торн, следуя за проводником.
– Она будет оставлена, – ответил Друкет. – Со дня на день. У Белой башни мы будем завтра, на возвращение тоже уйдет день, лучше не рисковать.
– И как же мы будем возвращаться? – спросил Торн.
– Через лес, – сказал Друкет. – Здесь ничего нет кроме гор и леса. Тебе ли бояться леса, Торн? Я о тебе много слышал, ты ведь забирался в такие места, откуда никто не выходил. Кроме тебя.
