– К этим воротам нет прохода с равнины, – объяснил Торн.
– Стража была на дороге, – бросила Андра, встав в седло с ногами и приложив к глазам ладонь. – А здесь должен был стоять дозор. Кажется, штурм в разгаре. Значит, лишних воинов во Фриге нет. Все на стенах.
И словно в подтверждение ее слов, из окон возвышающейся над крепостью главной башни тревожно запела берканская труба, а мгновением позже в ушах у Торна прозвучал как будто и знакомый, и незнакомый сухой женский голос:
– К северному бастиону, Торн. Спеши к северному бастиону. Сейчас ворота падут. Нужно отбить их. Потом найдите Друкета.
– Кто это сказал? – обернулся Торн.
Рядом никого не оказалось, на двух ближних подводах женщин не было, только угрюмые исанцы с перетянутыми тряпьем ранами. Кварталом ниже по улице ковыляла какая-то нищенка с узлом, но она была слишком далеко, чтобы шептать на ухо.
– Ты тоже услышал? – нахмурился Соп. – Какая-то… женщина сказала мне на ухо, чтобы я спешил к северному бастиону. Чтобы отбить его и найти какого-то Дру…
– Друкета, – подсказал Брет.
– Я ничего не говорила, – пожала плечами Фошта. – Но тоже слышала.
– Это был ее голос, – поежилась Гледа, озираясь. – Я узнала. Матери Филии. Унды. И ведь вроде бы я не слышала его, а теперь уверена, что слышала. Думаю, она могла говорить откуда угодно. Может, она оставила здесь свой голос, а сама давно покинула крепость?
– Лишь бы не голову, – поежилась Фошта.
– И ей стоить верить? – нахмурилась Андра.
– Что ей от нас надо? – завертелся на месте Скур.
– Через топь она помогла нам перейти… – задумался Торн. – Да и позже не отпускала. Мне во всяком случае все время казалось, что меня кто-то ведет.
– Единственный способ это проверить – так это поспешить туда, куда нас направляют, – предложил Падаганг. – И если Друкета там нет, значит, верить этому голосу не стоит.
– Ага, – скривилась Андра. – Отрезать себе уши и забыть о нем. Мы много говорим, а голос сказал – спеши. И раздери меня демон, назвал меня по имени! Откуда она его знает?
– Она все знает, – прошептала Гледа и потянула из ножен меч. – В какой стороне северный бастион?
– На севере, – подал коня вперед Торн. – Со стороны Вандилского леса. Надеюсь, ты помнишь, дочка, где твое место?
– У тебя за спиной, папочка, – ответила она без тени улыбки.
Они успели как раз к тому моменту, когда ворота пали. Рухнули, придавив нескольких защитников Фриги, и сразу с полсотни геллов, бросив таран, ринулись в открывший проем. И Торн, которому на миг показалось, что благодаря богам перед ним оказались виновники всех его бедствий, метнулся в самую гущу сражения, чтобы не зацепить никого, чтобы вокруг были только враги, и уже там рубить, рубить, рубить и рубить, и думать только об одном, а как же Гледа? Неужели она тоже полезла в самую гущу схватки за ним? Он уворачивался от ударов, нагибался, бил коротким взмахом, тычком, с разворота, со спины, снизу и сверху, успевая отбивать чужие удары и наносить свои, пока кто-то не бросил ему в спину или камень или даже снесенную геллскую голову.
– Всё! – заорал на ухо Торну Хельм, и капитан понял, что геллы откатились. Вокруг лежали трупы. Израненные воины стаскивали их со створок и готовились поднять ворота. Кузнецы торопливо правили вырванные из привратных бастионов петли.
– Гледа! – крикнул Торн, потому что не увидел ее сразу. Рядом стояли трое залитых кровью до неузнаваемости воинов, чуть в стороне кряхтел, поднимая ворота с помощниками, Хельм. Мелькали остальные спутники Торна.
– Гледа! – повторил Торн, уже догадываясь.
– Да в порядке я, – сплюнула сгусток крови Гледа, оказавшись самым мелким из стоявших рядом с Торном мечников. – Не бойся, это не моя кровь. Наелась чужой. Так вышло.
– Хельм! – обернулся Торн. – Как там наши? Все живы?
– Все, – отозвался Хельм. – Брета чуть зацепило, но легко. В левую руку, уже через неделю махать ею будет. Нам бы щиты не помешали для таких схваток. Хотя, с другой стороны, ты с дочерью, два воина, что рядом с тобой стоят, да две наших девки, что уже убежали умываться, пока кровь не засохла, и достаточно. Тут и подступиться было трудно, как вы рубились. Если бы я был геллом, давно уже бежал прочь отсюда.
