– Куда мы теперь? – спросил Ло Фенг.
– Тебе же нужно домой? – удивилась Рит. – Значит, идем на юг. Только сначала заглянем в Лок.
– В самое разбойничье гнездо? – поразился Трайд.
– Именно, – кивнула Рит. – Там есть мастер, который может помочь нам. И, кстати, способен перековать меч эйконца.
– Разве я просил об этом? – нахмурился Ло Фенг.
– Если бы ты знал, о скольких вещах мы не просим лишь потому, что не подозреваем об их существовании, – скорчила гримасу Рит. – Впрочем, я не буду настаивать, но есть… люди, ради встречи с которыми можно пройти половину Терминума.
– Есть люди, ради расставания с которыми можно пройти и весь Терминум, – ухмыльнулась Шаннет.
– А что бы ты сделала, если бы у алтаря не было фризов? – спросил Ло Фенг. – Кого бы назначила в жертву?
– Никого, – удивилась Рит. – Каждый бы пролил несколько капель крови и все. Или ты все еще думаешь, что кимры людоеды?
Глава двенадцатая. Могильный острог
«Если боги смеются,
время плакать…»
Пророк Ананаэл
Каменный завет
Торн Бренин рвал свое сердце, не ведая об участи дочери, но мчался на запад, чтобы спасти сына. Спутники следовали за ним, сделав выбор, исправить который им было уже не суждено. Прошлая жизнь каждого вместе с назначенной прошлой смертью истаивали безвозвратно. Новая жизнь таилась в тумане, но не обещала ничего хорошего, разве только не грозила мгновенной смертью. И пусть погони пока не было, но клеймо изгоев следовало за беглецами неотступно. За всеми, кроме Торна. Он не думал о будущем. Минуя дозоры и деревни, села и перелески, вглядываясь в вырастающие на пути холмы и рощи, он вспоминал прожитое. Случившееся недавно и давно. Заново впускал в сердце то, что зацепило его когда-то, и то, что ударило наотмашь вот только. И скрипел зубами от ненависти к шурину. Но умел ли Торн ненавидеть?
Умел ненавидеть и истово ненавидел своего зятя молодой граф Бран Вичти. Он не досадовал, как его отец – Стахет Вичти, который был недоволен выбором дочери, потому как хотел для нее лучшего будущего. Нет, Бран ненавидел выскочку Бренина как зверь, которого травят, подсовывая тряпку с запахом будущей жертвы. Он ненавидел Торна до судорог, и смелость последнего, которая позволила спасти в давнем походе старшего Вичти, только усиливала ненависть шурина. Торн долго не мог понять причин этой клубящейся ярости, пока Лики Вичти не сказала Торну, что ее саму вместе со всеми возможными отпрысками братец ненавидит еще больше, чем Торна.
– Почему? – сдвинул брови тогда еще отец одного только Макта. – Ты ведь его младшая сестра. У вас разница всего в год. Вы же должны были не расставаться в детстве, забавляться, играть вместе. Вы словно две ветви одного дерева. Или твой папаша выполнил обещание и отписал свои поместья на внука?
– На всех возможных внуков, – улыбнулась Лики, поглаживая живот, в котором шевелилась еще не родившаяся Гледа. – Конечно, никто не выгонит Брана из его охотничьих угодий, но детей у него нет. И никогда не будет…
– Он еще молод, – пожал плечами Торн. – Дети могут появиться.
– Не могут, – процедила сквозь стиснутые зубы Лики, и Торн впервые увидел на ее лице то самое выражение непобедимого упрямства, которое впоследствии почти без изменений перекочевало на лицо Гледы. – Или ты думаешь, что я просто так занималась фехтованием и борьбой? Для собственного удовольствия пыталась обучиться колдовству?
– Не хочешь ли ты сказать, что твое фехтование повлияло на… – удивился Торн. – Или…
– Не хочу сказать, – не отвела прищуренного взгляда Лики. – И сейчас не хочу, и потом тоже не спрашивай. Я не отвечу.
– Почему? – не понял Торн.
– Потому что в этом случае ты его убьешь, а мне бы этого не хотелось. Все-таки он мой брат. Да и отца жалко.
Лики и в самом деле больше ничего не рассказала Торну, но ее взгляд, с которым она обмолвилась об отношениях с братом, свидетельствовал о чем угодно, только не о ее сожалении. Она больше не возвращалась к этой теме, но сказанного уже было достаточно, чтобы Торн относился к Брану если не с ответной ненавистью, то с неприязнью и настороженностью. А случайное столкновение с шурином в Оде и несколько брошенных им злобных взглядов даже не на самого Торна, а на еще юных Макта и Гледу, уверили Бренина, что некоторых близких родственников лучше перевести в дальние. Поэтому после выхода в отставку Торн выбрал для поселения небольшой, но не скучный Альбиус на окраине Одалы. Жаль только Макт остался в столице, но, вроде бы, сам тесть покровительствовал единственному и любимому внуку.
