Тебе посвящается. Худ. Коровин О. - страница 65

– Правильно, Стась, – понял и поддержал его Вале­рий. – Нам нужно, чтоб точно, чтоб правда!.. «Не схо­дится»! – передразнил он Терехину. – И пусть не со­шлось с ответом! Зато – правда.

– Правда, – подтвердил Евгений Алексеевич, неза­метно присоединившийся к ребятам, пока они, стоя на пе­рекрестке, ждали, чтоб остановился сплошной поток авто­мобилей.

Им пришлось постоять здесь еще минуту, и, раньше чем огонек светофора позволил им идти, к переходу подо­шла Зинаида Васильевна.

– Да, необходимую правду сказала нам Ксения Ни­колаевна, – заметила Лена специально для нее.

– Все-таки уж очень она, мне думается, жестоко и резко... – отозвалась Котова.

– Что – жестоко? – спросил Евгений Алексеевич. – Правда?

– Именно, Евгений Алексеевич, – ответила Зинаида Васильевна.

Они перешли улицу, и уже близко от школы завуч негромко сказал:

– О жестокости правды толкуют обыкновенно те, кто не ощущал жестокости лжи.

Жильников стал часто бывать в 801-й школе. Секре­таря райкома комсомола видели на уроках, на собраниях комсомольских групп, на пионерских сборах. Как-то, по­бывав на сборе отряда 5-го класса на тему «Каким должен быть пионер», он сказал Наталье Николаевне:

– Чего-то все-таки явно недоставало. Давай-ка поло­маем над этим головы.

На сборе, о котором шла речь, пионеры пересказывали то, что читали о Володе Дубинине, Павлике Морозове, Се­реже Тюленине. И говорили, что хотят быть на них похо­жими. Но так как Павлик разоблачил кулаков, которых теперь не было, а Дубинин и Тюленин отличились на вой­не – теперь же царил мир, – то ребята, говорившие, что хотят на них походить, не очень-то себе представляли, как этого достичь. И некоторые из них, видно, считали так: подвиг – в будущем, а пока поозорничаем вволю. Во­лодя Дубинин, как известно, был тоже озорной, а Тюле­нин – даже отчаянный парень.

– Обязательно нужны примеры не только воинской отваги, – сказал Наталье Николаевне Жильников, – но примеры гражданского мужества. И примеры сегодняш­ние. Чтоб, понимаешь, обстановка в них была современ­ная. Это очень важно... Пусть иногда скромный подвиг будет, не обязательно великий.

Наталья Николаевна подумала и рассказала ему о Ва­лерии. Как он, рискуя, что хулиганы с ним расправятся, вместе с товарищами из боксерской секции решительно защитил малышей. И хотя ему самому потом досталось все-таки от хулиганов, не простивших своего поражения, но маленьких с тех пор никто в переулке не смел тро­нуть пальцем.

– Молодец парень! – сказал Жильников. – Что ж ты думаешь, это ведь пример для подражания.

– Я к тому и клоню, – ответила Наталья Николаев­на. – Только это еще не конец истории.

И она рассказала о том, как Валерий поспорил с ди­ректором и как его комитет комсомола отстранил за это от работы вожатого.

– Теперь он, кроме учебы, интересуется одной Леной Холиной. Между нами говоря, конечно. И больше ни­чем, – закончила Наталья Николаевна.

– Ушел в личную жизнь! – рассмеялся Жильни­ков. – Так надо ж его тянуть обратно в общественную! Тем более, что в инциденте с директором он был только по форме неправ. А по существу, я бы сказал, напротив.

Спустя несколько дней после этого разговора Котова на перемене подошла к Валерию и предложила ему снова стать вожатым 5-го «Б». Валерий, считая, что он может доставить себе удовольствие и поартачиться, ненатураль­но зевнул и осведомился, не поручить ли это дело кому-нибудь более достойному. Зинаида Васильевна ответила, что, по ее мнению, он в последнее время вел себя хорошо и загладил свой некрасивый поступок. Валерий разозлил­ся не на шутку, заявил, что ему нечего было заглажи­вать – каким был, таким остался.

– И вообще я вам больше не актив! – закончил он в сердцах анекдотической фразой, сказанной однажды Ля­пуновым, когда Котова по какому-то поводу утверждала, что «активисты должны...».

Зинаида Васильевна ушла, а через минуту вернулась с Жильниковым. Жильников пожал Валерию руку, Кото­ва оставила их, и секретарь райкома спросил просто:

– Ну, как тебя понять: блажишь или обиделся крепко?

– Да нет, что вы... – неопределенно ответил Валерий, которому одинаково не хотелось признаваться как в том, что он блажит, так и в том, что он обиделся. – Просто, знаете, уроков очень много нам задают, времени совер­шенно не хватает...