– Нет, – возразила Котова учтиво, но категорически, – различие коренное.
– Не берусь наверняка... – медленно начал было старый учитель. – Я полагаюсь на эти молодые уши! – неожиданно закончил он, сделав жест в сторону класса.
Наступила пауза. Все исподволь поглядывали на Зинаиду Васильевну.
– Что же вы не ведете собрание? – спросила она Станкина.
Станкин выжидательно посмотрел на ребят, как бы прося подсказать, что от него сейчас требуется. С полминуты никто не мог припомнить, что положено объявлять председателю в этот момент.
– Надо принять решение, – нашелся первым Ляпунов.
– Поступило предложение принять решение, – подхватил Стасик. – Какие будут предложения?
– Выговор...
– Ага, выговор!
– Без занесения...
– Будут ли другие предложения? – Стасик скосил глаза на Зинаиду Васильевну.
– Товарищи, решать вам, – сказала она. – Не нужно на меня оглядываться.
Выговор был объявлен единогласно.
Из школы вышли гурьбой и только в переулке стали поздравлять Кавалерчика, крепко хлопая его по плечам и спине, шумно, шутливо болтать и тузить друг друга.
Кавалерчик улыбался, как именинник перед несметным числом приятных, но нежданных гостей. Он шагал рядом с Ляпуновым, порываясь что-то сказать ему, а тот неутомимо дурачился, и к нему нельзя было сунуться с прочувствованными словами.
– Ляпа! – Станкин взял руку Ляпунова и тряс, пока не привлек его внимания. – Что здорово, то здорово!
– Сметка! – пожал плечами Ляпунов.
– Ляпунов, спасибо, – воспользовался минутой Кавалерчик. – Сам понимаешь, как я...
– Брось! – сказал Ляпунов.
– Хотя и противно, что врать пришлось, – раздумчиво и доверительно добавил Борис и еще раз пожал руку Ляпунову.
– А ты раньше завучу, директору про бомбу не говорил? – спросил тот.
– Нет, с ними я только так, вообще...
– Ну, и все, – закончил Ляпунов.
Уже далеко от школы, когда ребята все еще шумно обсуждали случившееся, их нагнала и окликнула Наталья Николаевна:
– О чем вы?
– Так просто... Вообще... – неопределенно протянул кто-то.
– Ребята, Наталье Николаевне можно рассказать, – вмешался Валерий. – Как у вас совет дружины закончился, полный порядок? – спросил он, простотой и приветливостью своего тона давая понять ребятам, что остерегаться нечего.
– Полный не полный, но все-таки вникли. Завтра передадим в «Школьные новости» опровержение по поводу Хмелика.
– Вы ему, он – в эфир! – обрадовался Валерий, знакомя Наталью Николаевну со Станкиным.
Затем Наталье Николаевне коротко рассказали, что было на собрании комсомольской группы 9-го «А», и взяли с нее обещание хранить их секрет.
– Могила! – произнесла Наталья Николаевна шутливо, не желая показывать вида, что придает какое-либо значение услышанной истории.
– Нет, серьезно, – слегка обеспокоился Валерий.
– Еще я знаю такую клятву: «И пусть я паду бездыханной на землю, если пророню хоть слово!» Устраивает вас?..
И тут Наталья Николаевна перехватила устремленные на Валерия тревожные взгляды. Шутки были неуместны.
– Ну, честное мое слово, ребята! Довольно с вас? – проговорила она поспешно.
– Мы бы вам и так поверили... – покривил душой Валерий, только теперь по-настоящему успокоенный.
Наталья Николаевна простилась.
– Что ж, по домам? – спросил Стасик. – Час поздний.
Расставаться не хотелось, но надо было.
– Ребята! – воскликнул Ляпунов. – Вот ты, Валерий, Стась, Борька, девчата, – вы чуете, что Новый год надвигается?
Да, это чувствовалось, и даже не по погоде (она была то снежной, то по-осеннему слякотной, и только в последние дни установился морозец), а по другим, всегдашним приметам. По тому, что на бульварах и в скверах уже торговали сваленными в холмы елками. По тому, что в витринах магазинов появились мишура украшений и огромные деды-морозы, не очень-то сказочные, когда на улице ноль градусов...
– Слушайте, соберемся на Новый год у меня! – предложил Ляпунов. – А? Родители мои за город едут – нам раздолье! Патефон есть – пластинки будут. Ну как?
Валерий и Станкин согласились, девочки сказали, что посоветуются с мамами. Условились подробно обо всем договориться завтра и, может быть, привлечь еще Гайдукова.
