Валерий радовался, слыша о Ксении Николаевне такого рода истории. Они были ему по душе. Ему только не приходило в голову, что строгие замечания, суровую и точную оценку знаний может заслужить и он сам.
И вот после того как он ответил слабо, несколькими громоздкими фразами из учебника, которых не прослоил даже своими словами, Валерий ждал, что скажет Ксения Николаевна, что поставит. Она не может сказать ничего хорошего, да, пожалуй, снисходительность была бы для него и вовсе невыносима...
Ксения Николаевна сказала:
– Вы знаете кое-что, но отвечаете беспомощно. Не владеете материалом, хотя, я вижу, читали.
Она поставила ему тройку и, возвращая дневник, безжалостно заметила:
– Если б в ходу были плюсы и минусы, я бы вам поставила с минусом.
У Валерия на душе – гадко, он чувствует себя недостойным даже обращения на «вы». Вернувшись за парту, он не смотрит на Лену.
Перед тем как вызвать следующего ученика, Ксения Николаевна еще раз обращается к нему.
– Вам придется много работать в этой четверти, – говорит она, – потому что во второй я буду требовать от вас только отличных ответов. Вы в состоянии их давать.
На последнем уроке он, по выражению Кавалерчика, «схлопотал еще трояк». Но это его мало тронуло. Уже ничто не могло отвлечь Валерия от мысли о первой встрече с пионерами, до которой оставался какой-нибудь час.
«Главное, – размышлял он, – ребятам должно быть интересно. Один скучный сбор – и я пропал. Сегодня я с ними коротко, чего воду-то лить... Может, просто спросить: какие у кого стремления?»
...У двери 5-го «Б» Валерия остановил Игорь.
– Твои на месте, в полном составе, – сказал он. – Сейчас приступишь к воспитательной работе. Ты, Валер, вот что: поимей в виду одну вещь... Хорошо б, если получится, выведать, кто к мальцам присосался. После откровенностей Ляпунова, задавалы этого, нужно все же доискаться.
Валерий энергично кивнул: правильно.
– Ты почуял, кстати, – продолжал Гайдуков, – что он для фасона все это... Перед девчатами покрасоваться. А нам с тобой стал бы он говорить, жди! Так что опять, выходит, слава девчатам!
Валерий подумал, что у них с Игорем часто совпадают впечатления.
Когда Ляпунов, понизив голос, поверял им секреты, ему тоже казалось, что тот красуется. И удивляло, что Ляпунов с одинаковой гордостью рассказывал обо всем: о том, что отец дает ему денег вволю, о том, что «тип» предлагал ему примкнуть к темной компании, и о том, что он от этого отказался.
– Счастливо! – бросил Гайдуков сосредоточенно молчавшему Валерию.
Из учительской вышла классная руководительница 5-го «Б», которой предстояло познакомить пионеров с новым вожатым.
Классная руководительница представила Валерия и ушла.
– Теперь я буду вашим вожатым, – глядя в стол, сказал Валерий, хотя это было уже известно ребятам. – Давайте решим, какими делами вы будете заниматься, и наметим план на первую четверть, – проговорил он так медленно, точно изъяснялся на чужом языке и про себя согласовывал слова в роде, числе и падеже.
Ребята, не отвечая, о чем-то шептались. И Валерий ощутил, что, кажется, все сорвалось и пропало. С ним случались такие «заскоки», если он что-либо неудачно начинал. Стоило ему, отлично помня урок, в начале ответа ненароком ошибиться и увидеть недовольное лицо учителя, как он начинал мямлить и, тоскливо сознавая, что все губит, уже не мог себя переломить. Если учитель не сетовал ободрительно: «Ну, что ты бубнишь, Саблин, ведь знаешь же материал!» – Валерий после обреченного бормотания «засыпался».
И сейчас он был на пороге провала и мечтал лишь о том, чтоб встреча прошла хоть как-нибудь, хоть по-обычному, только б гладко...
Валерий с усилием поднял глаза на ребят и сразу приметил несколько знакомых лиц. Это были мальчики, которые при нем и при Игоре перелезали через забор. Они смотрели на него с любопытством, и вообще никто пока не роптал и даже, кажется, не скучал.
– Акробатикой тут у вас многие увлекаются, я знаю. Наблюдал один раз. Ну, а еще чем?.. Или больше ничем? – спросил он, радуясь, что вопрос прозвучал как ни в чем не бывало, даже весело, и глупое оцепенение сброшено.
