— Когда Дэвид Ливингстон открыл водопад Виктория, он сказал: «Такие зрелища достойны летающих ангелов», — негромко сказал Гектор.
— Я понимаю, что он чувствовал, — прошептала в ответ Хейзел.
* * *
Два дня спустя они поехали в Беркшир на королевские скачки в Аскоте. Хейзел состояла в клубе, поэтому их допустили на монаршую трибуну. Между гонками ее величество королева и герцог Эдинбургский прогуливались среди членов клуба. Хейзел и Генри не раз были гостями королевы в Сандрингхеме,[57] и ее величество ненадолго задержалась, чтобы поболтать с Хейзел и поздравить ее и Гектора с законным браком. Принц Филипп взял Гектора за руку и бросил на него знаменитый проницательный взгляд.
— Вы ведь африканец, Кросс? — спросил он, и его глаза озорно сверкнули. — Как вы здесь оказались?
Гектор моргнул, но сразу спохватился и ответил:
— Эти нахальные африканцы и греки! Всюду пролезут. Не так ли, сэр?
Принц Филипп с удовольствием фыркнул.
— Третий батальон SAS, верно? Я слышал, вы хороший стрелок, Кросс. Приезжайте в Балморал,[58] поможете нам справиться с фазанами.
И он бросил взгляд на своего секретаря.
— Я все устрою, сэр, — послушно сказал тот.
Когда двинулись дальше, Хейзел прошептала Гектору:
— Я так тобой горжусь! Старый хрыч получил по заслугам. А королева ужасно милая, правда?
На пятый день Сэндпайпер, лошадь Хейзел, выиграла юбилейный Золотой кубок, и Хейзел решила все-таки не увольнять тренера. Она дала праздничный ужин на двадцать персон у «Аннабелс».[59] Среди гостей был посол Соединенных Штатов, и в ответ он пригласил их в свою официальную резиденцию «Уинфилд-Хаус». Этот дом правительство США приобрело у Барбары Хаттон в 1955 году за символическую плату в один доллар. Хейзел решила: вот подходящий случай забрать из банковского сейфа подлинные драгоценности Хаттон.
Среди гостей оказался норвежский посол. Гектор ему понравился, и, когда посол узнал, что и Гектор и Хейзел ловят на блесну, он пригласил их попытать счастья в Норвегии, на пяти милях воды, которыми он владел на реке Намсен, славящейся в Европе своей крупной рыбой. Когда Хейзел рассказала Кайле об этом приглашении, та завизжала так пронзительно, что Хейзел пришлось держать трубку на вытянутой руке.
— О, как бы я хотела быть там с тобой, дорогая мамочка! Я так тебя люблю. Правда. Пожалуйста! Ну пожалуйста!
— А как же твоя решимость сунуть в конце года Соупи Уильямса носом в землю?
— До этого еще целая вечность. Если позволишь прилететь, я буду работать вдвое усерднее и любить тебя всю оставшуюся жизнь.
Хейзел послала за ней BBJ.
Река Намсен глубока и широка. В последний день Гектор и Кайла рыбачили с противоположных берегов одного и того же омута. Кайла размашистым движением забросила к нему свою тринадцатифутовую леску. Гектор видел, как глубоко в воде под блесной сверкнула серебром рыба, словно отражение в зеркале.
— Спокойней! — закричал он. — Тебя выслеживает чудовищный лосось. Замри. Пусть подплывет. Когда клюнет, ради Бога, не дергай. Вытащишь крючок изо рта. Пусть заглотит его поглубже, тогда тащи.
— Знаю! Вы мне это сотни раз говорили! — крикнула в ответ Кайла.
— Спокойней! Вот он! — Он следил за концом ее удилища. Глубоко в воде сверкнул большой серебряный бок. — Спокойней, Кай. Он все еще здесь. О, дьявол, не стал клевать. Вытягивай приманку и поменяй. Быстрее, Кай, он не будет здесь ходить целый день.
Стоя по пояс в холодной воде, Кайла подтащила к себе блесну и откусила ее крепкими белыми зубами.
— Что нацепить?
— Что у тебя самое маленькое и темное в ящике?
– № 14 «Мунро киллер». Крошечная!
— Привяжи и бросай на прежнее место.
Она торопилась; бросок вышел неуклюжий, блесна упала чуть ближе.
— Тащить, Гек?
— Нет. Пусть подойдет. — Он напряженно ждал. В воде ни всплеска, но неожиданно леска перестала раскачиваться. — Жди! — крикнул он. — Ничего не делай.
Он видел, как качнулся конец удочки.
— Он играет с приманкой. Не спугни его. Умоляю, не спугни, Кай. — Но вот конец удочки начал медленно, но неуклонно опускаться. — Клюет. Подсекай!
Кайла откинулась, потащила рыбу изо всех сил; удочка изогнулась, как лук. И очень надолго замерла.
