— Я буду добр к ней, Грейс.
— Это пусть она будет добра к тебе, не то я ей кое-что скажу.
* * *
Хейзел выбрала для свадьбы первый день июня и сумела сократить список приглашенных всего до 2460 человек. Гектор пригласил двоих: Тедди, своего младшего брата, и Пэдди О’Куинна. Тедди отклонил приглашение. Он не мог простить Гектору, что тот был любимцем отца. Пэдди приглашение принял и вдобавок согласился быть шафером. Невесту отдавал дядя Джон, а Кайла была ее подружкой. Под навесом для гостей в центре первого ряда было установлено специальное кресло с бархатными подушками для Грейс Нельсон, которую после одного-двух бокалов шампанского начинало кренить вправо.
Совет директоров «Бэннок ойл» проголосовал за замену «Гольфстрима» Хейзел на BBJ.[53] Улучшенный «Боинг-737» мог без посадки пролететь из Лос-Анджелеса до Парижа со скоростью М0,78.[54] Роскошный интерьер разработал Джанни Версаче. В салоне размещались просторная хозяйская спальня и душ, а также удобные места для двадцати пассажиров. Таков был свадебный подарок совета директоров.
Хейзел подарила Гектору на свадьбу платиновые часы «Ролекс» с бриллиантами и гравировкой «Г. от Х. с вечной любовью». К подарку прилагалась записка от руки на фирменном бланке с золотым гербом:
«Мой дорогой возлюбленный,
обещаю всю жизнь идти за тобой в десяти шагах (шутка!).
Твоя верная и послушная жена
Хейзел».
Гектор подарил Хейзел искусную копию отцовского кольца (которое отличалось от оригинала безупречным бриллиантом в пять каратов) с гравировкой внутри «Х. от Г. Навсегда». В сопроводительной записке говорилось:
«Императрица моего сердца,
Теперь можешь держать оригинал кольца в своем знаменитом сейфе в Швейцарии.
Люблю всей душой до последнего дня,
Гектор».
Свадьба даже по техасским меркам прошла с грандиозным успехом. Вопреки обычаю праздник длился три дня. На третий день далеко за полночь они сердечно попрощались с дядей Джоном, Грейс и Кайлой у трапа своего боинга.
— Теперь все по закону. Даже бабушка Грейс больше не может вас осуждать, — сказала им Кайла. — Трудитесь друг над другом что есть силы, дети мои.
— Кайла Бэннок, ты не базарная торговка. Не смей так говорить! — фыркнула Грейс и заплакала.
Наконец невеста и жених поднялись в великолепный бело-розовый самолет, и он унес их за Атлантический океан. Когда они приземлились в аэропорту Фарнборо в Англии, их ждал «бентли» с шофером, готовым отвезти их в Лондон. В отеле «Дорчестер» управляющий отвел им номер Оливера Месселя.[55] И они целых два дня не выходили оттуда, убеждая друг друга, что должны приноровиться к разнице во времени… но оба знали: это жалкое объяснение. На третий вечер пошли в «Глобус» на спектакль Королевского Шекспировского театра «Как вам это понравится».
— Если мы и дальше будем бездельничать, только есть и спать, то обленимся, — сказала Хейзел на следующее утро за завтраком на их частной террасе.
— Когда ты говоришь с такой милой улыбкой, я знаю, последует мощный удар. Ну, что?
— Особый сюрприз медового месяца, дорогой. В это воскресенье состоится марафон «Рамблерс». И мы с тобой в нем участвуем.
— Двадцать шесть миль! — воскликнул он.
— Не забудь еще триста восемьдесят пять ярдов, — поправила она. — Да о чем ты беспокоишься? У нас целых три дня на подготовку.
В день марафона пошел дождь, дул холодный северный ветер, но они пересекли финишную черту, держась за руки. Они заняли 2112 и 2113 места из тридцати тысяч участников.
— Теперь разминки хватит на несколько дней, — сказала Хейзел вечером, когда они сидели за своим особым столиком в незаметном уголке «Маркс-клуба».[56] — Завтра день культуры и искусства.
Хейзел за неделю известила компанию, в сейфах которой хранились ее картины, что хочет их посмотреть. Она и Гектор сидели на белом диване в комнате, где стены были забраны простыми бежевыми драпировками, чтобы ничто не отвлекало внимание зрителей от полотен. Служащие компании почтительно приносили картины по одной и ставили на деревянный мольберт перед посетителями. Потом уходили, оставляя их любоваться наиболее ощутимыми проявлениями человеческой гениальности.
