– Смотрю, вы привезли из армии сувенир, – произнесла я. – Вы воевали?
Мужчина сделал большой глоток и вытер рот, прежде чем ответить.
– Эта фляга досталась мне от бродяги по имени Лу-Псих. Когда я его встретил, он был очень болен. Судя по его кашлю, думаю, у него было воспаление легких. Я провел с Лу несколько дней, кормил его, согревал и всячески помогал. Он чуть не умер, но потом поправился и настоял на том, чтобы я принял от него эту флягу в знак благодарности. Это была единственная ценная вещь, которой он владел.
Гейб встал и протянул флягу мне.
– Хотите?
– Нет, спасибо.
Я была весьма опытным лжецом, поэтому не сомневалась, что всегда распознаю ложь. Но в этой истории было зерно истины.
Гейб опять взобрался по лестнице, и лишь потом я осознала, что он очень ловко избежал необходимости отвечать на вопросы о войне.
Сколько бы мы ни трудились, необрезанных деревьев меньше не становилось. Все время вдалеке мелькали новые и новые, словно отражение в зеркале. Было не очень холодно и ветрено, поэтому мы работали полный световой день.
Каждую ночь я без сил валилась на постель и мне снились деревья, тянувшие ко мне свои ветки, словно костлявые руки, которые хотели меня задушить. Я просыпалась в холодном поту, благодарная за то, что это был всего лишь сон, и в ту же минуту понимала, что завтра мне нужно обрезать новые деревья.
– Вы не обязаны так много работать, Гейб, – сказала я своему гостю однажды днем.
Он уже в третий раз тяжело опустился на бортик кузова, чтобы передохнуть. Лицо Гейба было очень бледным.
– Я стараюсь не отставать от вас, – слабо улыбнулся он.
– У вас что, опять жар?
Я сняла рукавицу и коснулась его лба. Лоб был холодным. Осознав, что я только что сделала, я, смутившись, отвернулась. Я посмотрела на длинные ряды уже обрезанных деревьев. На земле лежали груды веток. Впереди виднелись ряды новых деревьев. Когда я наконец отважилась посмотреть на Гейба, то заметила, что он уставился на меня со странным выражением лица. Создавалось впечатление, будто он впервые меня видит.
– Что случилось? Почему вы так на меня смотрите? – спросила я.
Он покраснел.
– Да… собственно, ничего. Просто восхищаюсь вами, вот и все. Вы потрясающая женщина. – Гейб поднес флягу ко рту и сделал глоток. – Как давно вы пытаетесь управлять этими садами в одиночку?
– Лишь несколько месяцев. С тех пор как мой свекор умер. Это произошло в ноябре прошлого года.
– Из-за чего он умер?
– От сердечного приступа. Доктор сказал, что все случилось буквально за несколько минут. По крайней мере, мой свекор любезно подождал, пока соберут и продадут весь урожай.
– А ваш муж?
– Он ушел из жизни за год до смерти отца.
– Послушайте, это, конечно, не мое дело, но почему вы не наймете помощников? Сейчас полно людей, ищущих работу.
– Я не могу себе этого позволить. Мой свекор оставил долги.
Гейб сделал еще глоток.
– Вы думаете, что сможете управлять имением самостоятельно?
Его вопрос стал искрой, от которой вспыхивает пламя – мощное, быстрое и яростное.
– Как я устала от этого вопроса! Чем чаще мне его задают, тем крепче мое желание со всем справиться! Это мой дом! И дом моих детей! Никто и ничто не заставит меня покинуть это место. Я, возможно, не смогу делать все, как Фрэнк Уайатт, но это единственный дом, который у меня был! И да поможет мне Бог, но я больше никогда не стану бездомной!
После моей вспышки Гейб напоминал побитую собаку с поджатым хвостом. Я тут же извинилась:
– Простите, я не хотела на вас кричать.
– Все нормально, – тихо ответил он. – Я знаю, что такое быть бездомным.
Я немного смягчилась.
– Поэтому вы скитались по поездам?
– Не только. – Гейб возился с пробкой от фляги, пытаясь закрутить ее. – У меня нет места, которое я могу назвать домом. В Чикаго я жил в общежитии, перед тем как пуститься в странствия.
– У вас есть семья?
– Нет.
Сердце мое смягчилось еще больше. Я хотела спросить, что случилось с его родственниками, но знала, что Гейб тоже задаст мне вопрос, а я на него не отвечу. Кроме того, если он Мэтью Уайатт, то мне и так все ясно.
Гейб встал, размял руки, плечи, покрутил головой, разминая шею.
