– Ну, смотри, – сказал я и отправился огибать здание. Казалось, прошла целая вечность, пока я шагал вокруг огромного медицинского комплекса. Помню, как ворчал себе под нос: «Куда запропали эти машинки, когда они действительно нужны?» Днем для перевозки людей на территории госпиталя использовались милые гольф-мобили. Но не в такую глухую ночь.
Пот струился с меня градом, когда я наконец попал в госпиталь через главный вход. Дежурная удивленно посмотрела на меня, не понимая, что мне могло понадобиться. Я вежливо спросил:
– У вас не найдется металлической вешалки?
– Голубчик, у нас нет ничего подобного, – рассмеялась она.
Она выслушала мой рассказ, и ее улыбка стала еще шире. Когда я закончил свою сагу, женщина сказала:
– Подожди здесь. Попробую поискать что-нибудь подходящее.
Она исчезла и через несколько минут явилась с раритетной мухобойкой:
– Вот. Попробуй. Больше ничего не нашла.
Опасливо взяв эту штуку, я поблагодарил дежурную и двинулся в обратный путь к фургону, на этот раз через больничное здание. Машина по-прежнему стояла рядом с задним входом, двигатель работал, но моя жена пропала. Я огляделся. Сэмми нигде не было.
– Сэмми? – позвал я. – Сэмми?
Она вышла из-за контейнера, пытаясь не ступать по разбросанному мусору.
– Чем ты там занималась? – спросил я.
– Не хотела, чтобы кто-то увидел меня в таком виде! Я нашла стул, который персонал использует во время перекуров, и просто ждала тебя. Принес что-нибудь?
Я показал ей мухобойку, желтая пластиковая поверхность которой была усеяна останками жертв. Сэмми скривилась.
– Ну, прости. Это все, что мне смогли предложить. Будем надеяться, сработает.
Согнув белую проволочную рукоятку крючком, я просунул ее между стеклом и оконным уплотнителем и сделал такое движение, будто взбиваю масло. Ничего не произошло. Я покрутил проволоку, но она застряла. Пот градом катился по моему лицу, пока я выполнял эту непривычную работу. Готовый было сдаться, я наклонил проволоку и почувствовал, что у меня получается. Я мягко потянул в сторону бокового зеркала, но проволока соскользнула. Поток ругательств, которые у меня вырвались, вогнал Сэмми в краску. Вытерев пот рукавом, я повторил процедуру. На этот раз замок щелкнул.
Победа!
Я погрузил тело в фургон, и мы снова поехали к главному входу. Вернув рукоятке первоначальную форму, насколько это было возможно, я торжественно протянул мухобойку дежурной.
С той поры в моей рабочей сумке лежит целый набор инструментов.
Рассказ гимнастки
Шла обычная утренняя планерка. Парни, с которыми я работаю, сидели, прихлебывая кофе, а я потягивала газировку. Не понимаю, как люди могут пить кофе целыми днями. В принципе, я вообще не понимаю тех, кто его любит. Я даже не встречаюсь с такими парнями. Вот как он меня бесит.
Как и на большинстве утренних совещаний, я умирала от скуки. Наш менеджер Хантер – человек цифр. И в тот день мы вынуждены были слушать о продажах гробов в текущем квартале в сравнении с предыдущим. Вверх. Вниз. А он все нудил и нудил. «Просто дай нам задание на день и покончим с этим!» – хотелось крикнуть мне. Но я молчала. Просто сидела там и пила свою газировку, надеясь, что Хантера вместе с его графиками по дороге домой сожрут бешеные бобры. Дело в том, что Хантер выглядит, как Хауди Дуди[6], а тот сделан из дерева. Ну, вы понимаете. Я развлекалась своими привычными фантазиями про бобров, когда в комнату для персонала заглянула пожилая женщина.
– Могу я вам чем-то помочь? – спросил Хауди Дуди. Он был явно раздражен тем, что его прервали в процессе проработки вопроса о том, как автопарку компании сэкономить топливо.
– О, мой дорогой, надеюсь, я не помешала, – сказала женщина, которая выглядела миролюбивой старушкой.
– Нет-нет, – ответил Хауди Дуди тоном, намекавшим на обратное.
– Мой муж умер, – промолвила посетительница.
– Мои соболезнования, – выдавил Хауди Дуди. Но прозвучало это так, словно он совсем не сожалеет.
«Выбери меня! Выбери меня!» – мысленно кричала я.
– Хизер позаботится обо всем, – произнес он и кивнул, отпуская меня.
Уговоры не потребовались, я почти выбежала с собрания. Уже закрывая дверь, я услышала, как Хауди Дуди возобновил свой монолог с того места, на котором остановился.
