— Я ничуть не удивлена, деточка. Но если ты хочешь, чтобы нам дали в наставники Пьера Нортона, может быть, стоит поучиться у меня.
Но их ждало разочарование. Лола старалась изо всех сил, рассказывая историю о том, что она чувствует себя усталой, поэтому приехала в отпуск с дочерью, которая несколько лет назад брала частные уроки у инструктора по имени Пьер Нортон и была в восторге. Пятидесятилетняя особа, сидевшая за бревенчатой стойкой, утверждала, что среди инструкторов школы нет никакого Пьера Нортона. Лола записалась на частные уроки с первым попавшимся инструктором, оплатила счет и, выйдя, встретила вопросительный взгляд Ингрид. Ветер прогнал тучу, под которой обнаружилось ослепительно голубое небо.
— Он мог сменить имя, — выдохнула наконец Лола. — Это было бы логичным для человека, который хочет окончательно порвать с семьей.
— Он мог и переехать.
— Не будем пессимистами. С тех пор, как парень исчез, прошло двенадцать лет, но Леже видел его здесь две зимы назад. Предположим, что сначала он был вольной птицей, но в какой-то момент ему пришлось где-то осесть. Будем действовать разумно. Я пью кофе, чтобы забыть про пургу, которая чуть не заморозила мне уши, потом ищу своего инструктора и отправляюсь кататься. Само собой разумеется, что я задаю ему тысячу вопросов, способных навести меня на след отца Патрика. Я ищу невысокого светловолосого человека с ясными глазами, возраста от сорока пяти до пятидесяти лет. С небольшим шрамом на подбородке. Антуан Леже описал его очень точно.
— А я?
— Ты заходишь во все высокогорные рестораны. Ты ищешь того же человека и задаешь те же вопросы.
— По-моему, это довольно просто.
— Даже если все это ничего не даст, мы можем быть довольны уже тем, что провели несколько дней в горах. Ингрид и Лола катаются на лыжах, замечательный заголовок, не правда ли?
— Да, но у него будет продолжение. Ингрид и Лола возвращаются несолоно хлебавши. И еще — Лола упорствует. Так недолго подписать пожизненный контракт и не заметить.
— Контракт с кем?
— С великим всем. С тем, что заставляет людей превзойти самих себя.
— Да, таких людей, как ты. Мистиков, которые не верят в Бога и пытаются его чем-нибудь заменить.
— А ты сама во что веришь?
— Я думаю, что бородатый Карл был прав в одном: религия — опиум народа. И она не довольствуется только этой ролью.
— Но ты же во что-то веришь.
— Я верю в тебя, Ингрид. Я верю, что ты обойдешь все эти заснеженные кабачки один за другим легко и радостно. Аминь. Катайся с миром, деточка, и пусть тебя не сожрет волосатый снежный человек.
Вечером Ингрид нашла Лолу в гостиной отеля. В полном изнеможении, та потягивала горячее вино и задумчиво смотрела на языки пламени в камине.
За окнами падал снег и спускалась ночь. Американка стояла неподвижно, пока бывший комиссар не повернула голову и не заметила высокий силуэт, закутанный в бежевый комбинезон и шапочку, блестевшую от таявших снежинок. Ингрид устала, но сияла от радости.
Лола предложила ей сесть, взять горячего вина и согреться парами, сдобренными пряностями, среди которых преобладала корица. Она кратко рассказала Ингрид о тех мучениях, которые она испытала, пытаясь в снежной пыли поспеть за не в меру ретивым инструктором. А их болтовня на канатной дороге не помогла ей выяснить местонахождение Пьера Нортона.
— А мне повезло больше. В «Серне», на последней станции перед вершиной пика Руж, я разговорилась с альпийскими охотниками, которые описали мне человека, очень похожего на того, кого мы ищем, — гордо объяснила Ингрид. — Это инструктор конкурирующей лыжной школы. Школы «Альпаж». Я пошла туда, поскольку она находится на станции пятьюстами метрами ниже, и выяснила, что у них есть некий Пьер Норман. В настоящий момент он сопровождает группу туристов к ущелью Круа-Русс, это маршрут для опытных лыжников. Им придется три дня бродить в тех местах, куда не ступала нога человека, пересекать ледники, бороться с бурями, спать в высокогорных приютах.
Ингрид откинулась в кресле, сделала большой глоток горячего вина, прищурилась и прищелкнула языком. Лола молча смотрела на нее.
