«Taim san i go daun i gat bikpela singsing». Так папуас зовет вас повеселиться на закате. Его язык поет, танцует, хорошо пахнет райской птицей, мангровыми лесами, рыбой-клоуном, пирогой. С тех пор как она нашла словарь французского пиджина в желтом мусорном контейнере у своего дома, Алис без конца воображала, как отправляется в дальний путь. Вот она стоит на площадке перед самолетом и сейчас полетит на нем в Новую Гвинею, а там забудется в ярких красках неведомой земли.
Все это прекрасно, но пора пошевеливаться, клиент уже ждет ее на «Порт Майо». Алис с сожалением закрыла словарь. «Начнем с аптечки», — подумала она. Взяла таблетку от мигрени, но ничего не нашла от боли в желудке и пошла в душ. Энергично растираясь, напевала придуманный ею мотив: «На закате солнца все спешат в дансинг!»
С помощью контактных линз она превратила свои голубые глаза в карие, тщательно накрасилась. Ею снова овладели мрачные мысли. Никуда ты не уедешь, сказало Алис ее отражение, так и будешь томиться в Париже, ведь это город Диего, Диего Карли, мужчины с нежной кожей и неукротимым сердцем. Росту в тебе метр шестьдесят восемь, но твоя слабость тебя переросла, твои годы исчезают один за другим в жерле Великой топки. И добавить тут нечего, а может, и есть. Крупицы воли иногда достаточно, чтобы остановить машину, не правда ли, милая Алис? В дань уважения к мечтам о побеге она положила словарь в сумочку.
Она зашла в аптеку на набережной Вальми. Аптекарь совсем молодой, еще не обстрелянный. Ей вздумалось его разыграть.
— У вас есть пластырь от несчастной любви?
— Э, нет… но…
— Ладно, тогда мне, пожалуйста, вместо него хотя бы обволакивающий гель для желудка.
Юноша порылся в одном из тех длинных мелких ящичков, которые встречаются лишь в аптеках, положил лекарство на прилавок и, кажется, проглотил язык.
— Сколько с меня?
— Пять евро шестьдесят три, а…
— Что?
— Извините за любопытство, мадемуазель, вы ужасно похожи на… В общем, я было принял вас за Бри…
— Бриджит Бардо! В яблочко! Вы так же сильны в фармакологии, как и в физиогномике.
Алис забрала сдачу, поправила волосы незабываемым жестом звезды фильма «И Бог создал женщину…» и рассталась с аптекарем и его аптекой, покачивая бедрами и наигрывая на невидимых марака в такт своей песенки. «На закате солнца все спешат в дансинг! / Ни за что на свете я не пропущу сингсинг»!
— Бардо! Еще чего не хватало! Вот нахалка! — возмутилась пожилая дама.
— По правде говоря, мне показалось, что это Бритни Спирс, — взволнованно проговорил юный аптекарь.
— Бритни Супир?
— Это американская певица.
— Не знаю никакой Бритни Супир, но эта миленькая блондиночка шпарит по-французски не хуже парижанки! — заметил муж дамы.
— Я было подумал, нас снимают скрытой камерой, — продолжал аптекарь.
— Вы правы! Все беды от телевидения, — сказала дама. — Молодежь ломается как на съемках. И потом, вы заметили, как держатся ведущие? Я уже не говорю об этой манере выставлять напоказ всякие непристойности. Говорю вам, в конце концов все это нанесет большой вред нашему обществу.
— Подорвет основы нашей глобальной ментальности, — согласился аптекарь, все еще потрясенный встречей.
— Вы говорите как на телевидении, — сказал муж дамы.
Вернувшись с набережной Вальми, Алис нетерпеливо вскрыла упаковку и проглотила розовый гель. Вчера, признаться, она здорово перебрала. У оживленной атмосферы семейного праздника была и обратная сторона: клиенты все время предлагали выпить. Только так можно было вынести общество их отпрысков. В разгар вечера эти испорченные сопляки стащили ее с подиума, чтобы поставить свое караоке. Что за радость изображать Бритни Спирс под фонограмму, когда все хохочут, во всю глотку распевая Жан-Жака Гольдмана и немилосердно фальшивя?
Она села в метро на Восточном вокзале, сошла на станции «Порт-Майо» и спустилась по бульвару Гувьон-Сен-Сир. Башня «Астор Майо» росла по мере приближения к ней. Один из редких билдингов в Париже, достойных этого имени. Алис порой казалось, что она живет в музее. Находка словаря только подстегнула мечту сбежать в более зажигательный край. И подальше от Диего.
