Ингрид грустно потеребила куклу. Та была одета в бело-голубую морскую форму и короткие носочки с кружевами. Ее создатель сделал ей личико с большими невинными глазами.
— Я нашла еще двух ее подружек. Они лежат в красивых коробочках, и к каждой прилагается фотография лицеистки.
— Неужели у них лица Хадиджи, Хлои и Ванессы?
— Нет, уверяю тебя, они японки, — мрачно ответила Ингрид.
— Ну и почему ты говоришь об этом с такой грустью? По-моему, это повод вздохнуть с облегчением.
— Меня пугает другое — то, что я нашла в шкафу, рядом с куклами.
— Что же?
— Одеяло.
— Ингрид, сказки Матушки-гусыни оставь на потом! Говори быстрее, к чему ты клонишь. Потому что если ты будешь продолжать в том же духе, я упаду и буду спать как бревно.
— Подожди секунду, сейчас я тебе все объясню. Максим — очень аккуратный человек и не любит беспорядка.
— Это очевидно.
— Ты сидишь на зимнем одеяле.
— И оно мягкое.
— В шкафу я нашла пустой чехол с надписью «зимнее одеяло» и чехол с одеялом, помеченный «летнее одеяло». Я вытащила оттуда летнее одеяло. Оно лежит сейчас рядом с кроватью. Пощупай его и погляди, что там.
Лола посмотрела на нее ничего не выражающим взглядом, потом медленно протянула руку и проделала то, чего от нее ожидала ее напарница.
— Хитрюга! Что это такое, Ингрид?
— Банковские билеты, Лола. Пачки, пачки и пачки банковских билетов.
Облокотившись на барную стойку «Красавиц», Лола настолько ушла в свои мысли, что не реагировала на призывы побыстрее уйти отсюда и спрятать деньги на Пассаж-дю-Дезир. Холщовый мешок, найденный в стенном шкафу у Максима, лежал сейчас у их ног, в нем было содержимое, извлеченное из летнего одеяла.
— Лола! Проснись! Ты слышишь меня или нет?
— Да, милая, я вполне могу делать два дела одновременно. Ты права. Уходим отсюда, давай спрячем деньги у тебя.
Войдя в свою квартиру, Ингрид заметила мигающий зеленый огонек на автоответчике. Она направилась в кухню, сварила кофе, налила чашечку Лоле и принялась считать деньги.
— Лола, здесь почти пятьсот тысяч евро.
— Неплохо.
Ингрид наконец обнародовала таившиеся в автоответчике сообщения. Все они были от Родольфа Кантора. И с каждым последующим сообщением его тон становился все жалобнее. Последнее было оставлено меньше часа назад.
Голос хозяина кинотеатра угас со словами: «Помогите мне справиться с ситуацией, или я заявлю, что разгром моего заведения — ваших рук дело!»
— Как будто это надо было нам, — сказала Лола, возводя глаза и воздевая руки к небу.
— Наверное, мне все-таки стоит поехать туда, — отозвалась Ингрид.
— Я с тобой.
— Уверена?
— Уснуть, деточка, — это все равно, что успеть на поезд. Если ты опаздываешь на один, то всегда можешь сесть на следующий. Вот и я подожду следующего поезда.
— А если мы в конце концов вообще разучимся засыпать?
На Родольфе Канторе был обычный городской костюм. На его волосах совершенно отсутствовал бриллиантин, глаза блуждали, и он отклеивал искусственные усы.
— Шесть рядов кресел сломано, красный занавес разорван, бар разорен. Надеюсь, вы сможете убедить их очистить помещение. Иначе через две минуты я вызову полицию и сошлюсь на вас.
— Почему вы не начали с этого? — спросила Лола.
— Потому что, несмотря ни на что, я хочу, по мере возможности, сохранить наилучшие отношения с Диланом Клапешем. Этот человек все-таки звезда.
Его слова заглушил звон разбитого стекла и ликующие вопли. Потом послышался голос солиста «Ред Хот Чили Пепперз». Своим властным голосом он призывал людей избавляться от телевизоров. Throw away your television. Time to make this clean decision.[42] Бас бил по ушам. Ему отвечало нервное соло на гитаре. Ингрид объяснила, что собой представляла компания Дилана Клапеша. Директор провел дрожащей рукой по волосам.
— У меня идея, — вновь заговорила Ингрид.
— В добрый час! — взвизгнул Кантор.
— Вы мастер маскарадов, и у вас наверняка где-нибудь завалялось соблазнительное платье и парик.
— Подождите… э-э-э, да, есть. Их оставила здесь моя жена. Прошлым летом мы устраивали грандиозный костюмированный вечер, и Рене изображала мать из семейки Адамс.
— Давайте все это сюда, потом найдите на диске «Ред Хот Чили Пепперз» композицию «Don't forget mе»
