Тайна улицы Дезир - страница 34

Через несколько недель молодой человек стал ее доверенным лицом. Она осмелилась признаться ему, что страдает булимией, что ей не раз приходилось вызывать у себя рвоту, когда она наедалась до дурноты.

После смерти Ванессы их переписка приобрела несколько другую тональность. Питер сочувствовал ей еще больше, чем раньше. Он хотел стать писателем, и его интересовало все связанное с человеческой душой.

Сегодня она собиралась рассказать ему о визите Фарида и его верзилы, а еще — историю с мешком, набитым деньгами. Дружить с Питером было приятно и безопасно. Укрывшись под псевдонимом, Хлоя изменила все имена и названия мест. Сама она стала Магдалиной (намек на Баха, ее любимого композитора), Хадиджа — Ясминой, а ее брат — Каримом. Искажать реальность было очень увлекательно. Так она чувствовала себя ближе к Питеру, который хотел претворить в жизнь собственное произведение. Кроме того, так она меньше боялась.

Хлоя открыла свой электронный почтовый ящик. Там обнаружилось сообщение от Питера Пэна.

Дочитывая письмо, она уже обдумывала ответное послание:

— Мальчишку зовут Константин. Ему около двенадцати лет, и он носит черный свитер с капюшоном. У него очень светлые волосы.

Лола допрашивала проститутку на бульваре Нея, одетую в серебристые сапоги и распахнутое пальто блестящего розового цвета, открывавшее наряд явно не по сезону. Ей было где-то между двадцатью и тридцатью годами. Лола, следуя вместе с Ингрид по кольцу бульваров Маршалов, опоясывавшему Париж, допросила уже по меньшей мере пятьдесят проституток. Она подумала, что стоит опрашивать девушек, работавших на албанцев. Однако ни одна из них не могла или не хотела признаться, что знает маленького румына. У новой собеседницы Лолы был хороший парижский выговор.

— Я уже столько всего повидала, что и не знаю, как они, люди, выглядят.

— Как тебя зовут?

— Все зовут меня Барбара. У тебя не будет сигаретки?

— Будет. Забирай всю пачку. Мне надо прекращать это дело. Я чувствую, что у меня начинается грипп.

— Тебе надо сделать прививку.

— Итак, Константин. Он прячется. Боится. Он едва говорит по-французски. Маленький, как все мальчишки. Следовательно, он отличается от тех юношей, которые проходят мимо тебя. Но очень возможно, что его завербовали албанцы.

— Я на них не работаю.

— Не сомневаюсь, но у всех твоих коллег, стоящих в десяти метрах отсюда, славянский акцент.

— И все они моложе меня по меньшей мере на десять лет, да, я знаю. Я осознаю всю серьезность проблемы, поверь мне. Но я понятия не имею, о ком ты говоришь. Да, тебе и правда не по себе. Но вакцины действуют даже на полицейских.

— Сейчас у меня нет времени.

— А ты думаешь, у меня оно есть? Но, подожди, дай подумать… может, тебе стоит спросить у Кавы?

— Кто это?

— Вместе с этими мальчишками она разъезжает на фургончике по бульварам Маршалов.

— Твоя коллега на колесах?

— Да нет. Этот автобус принадлежит ассоциации. Она называется «Протянутая рука». Они раздают лекарства, делают прививки. Это они привили меня. А еще — презервативы, гель, аспирин и кофе. Поэтому ее называют Кавой, а еще — потому что у нее кожа цвета кофе с молоком. Мы иногда разговариваем. Они очень симпатичные и совсем не злые.

— Но мне не нужна прививка, мне нужен Константин.

— Да я тебе и не говорю про прививку. Кава разъезжает всю ночь напролет. Может, она и видела твоего Константина.

— А где находится эта протянутая рука?

— В принципе, они сами тебя находят. Поезжай по бульварам Маршалов и в конце концов наткнешься на их белый фургончик. Или оставайся здесь. Они сегодня еще здесь не были.

— Они проезжают здесь каждую ночь?

— Я такого не говорила.

— Да, Барбара, это было бы слишком хорошо. Слишком хорошо.